— Она сплетничала…
После этого он поклонился миссис Карпентер, а затем, повернувшись на каблуках, направился в вестибюль в сопровождении Карпентера.
— В какой газете вы сотрудничаете? — спросил его Карпентер.
— В воскресной газете, о которой я говорил миссис Карпентер, — ответил Пуаро, — в «Санди Комет».
— «Санди Комет»?.. Мне вроде бы она не часто попадается.
— Газета время от времени публикует интересные статьи… и не менее интересные фотографии.
Карпентер ничего не ответил.
Через несколько минут Пуаро вышел на дорогу.
Комиссар Спенс сидел напротив Эркюля Пуаро.
— Я не утверждаю, что вы не нашли там ничего интересного… — медленно сказал он. — Я даже убежден, что вы стоите на правильном пути… Но всего этого мало, чрезвычайно мало!
Пуаро в знак согласия кивнул головой.
— Я тоже так думаю. Нужно найти что-то другое.
— Я должен был бы обратить внимание на эту газету…
— Вы не можете себя упрекать в этом… Когда вы производили расследование, она не представляла никакого интереса. Дело казалось совсем простым, поскольку убийство объяснялось кражей. Все было ясно. Зачем вам нужно было еще что-то искать?
Спенс сомневался.
— То же можно сказать и о флаконе чернил!
— Я услышал о нем совершенно случайно!
— Возможно! Но вы проявили к нему интерес. Почему?
— Только из-за фразы о письме, которое миссис Мак-Джинти собиралась написать… Для нас с вами написать письмо — обычное дело. Но, когда письмо пишет миссис Мак-Джинти, все выглядит иначе!
Вздохнув, Спенс положил на стол четыре фотографии.
— Вот снимки, которые вы меня просили достать, те, что были использованы «Санди Комет». Они немного более четкие, чем репродукции, но и только… Фотографии выцвели, и вам вряд ли удастся найти на них какую-нибудь ценную деталь, например форму уха… Или же профиля… Не говоря уже о прическах, которые все меняют… Боюсь, что эти снимки мало чем вам помогут.
— Вы согласны, что Вера Блэйк здесь не при чем?
— Да, я так полагаю. Если бы она была в Бродхинни, все бы знали об этом, ибо она была, кажется, любительницей рассказывать о своих делах.
— Ну, а что вы узнали об остальных?
— Я сделал все, что мог… Эва Кейн уехала из Англии после осуждения Крэйга. Я даже знаю ее новую фамилию: Хоуп[3]. Любопытно, не правда ли?
— Романтично, — сказал Пуаро. — «Уже нет прекрасной Хоуп Эвелин…» Это из стихотворения одного вашего поэта, и я уверен, что она его знает… В самом деле, не звали ли ее случайно Эвелин?
— Думаю, что да, хотя ее всегда называли Эвой. Раз мы сейчас говорим именно о ней, я должен добавить, что полиция не согласна с автором статьи. Совершенно не согласна.