Мириам понимала, что и так слишком долго испытывает судьбу, поэтому решила схватить хоть что-нибудь, лишь бы привезти документы полководцам Саладина. Остается лишь надеяться, что ее трофей будет иметь стратегическое значение. Взгляд ее упал на кипу пергаментов на французском языке, и она ощутила, как тревога перерастает в страх. У нее не было времени читать документ полностью, но и мимолетного взгляда было достаточно.
Мириам свернула бумаги в трубочку и сунула под свою длинную паранджу. Осторожно подошла к входу и выглянула наружу. Никаких признаков присутствия посторонних солдат, но ее страж уже начал нервно прохаживаться перед уборной. Когда он на мгновение повернулся к ней спиной, Мириам выскочила из палатки и молнией бросилась к тыльной стороне уборной.
Сердце дико колотилось в груди, разум отказывался понимать, что ей удалось осуществить настолько плохо спланированный и глупый шаг. Когда она быстрее ветра неслась к зловонным выгребным ямам, которые казались ей желаннее, чем райские сады, девушка поняла, что улыбается под паранджой подобно школьнице.
Впервые за многие годы Мириам почувствовала себя живой.
Глава 32
МЕЖДУ ЛЮДЬМИ ЧЕСТИ
Маймонид осторожно ступал по песчаным берегам Акры, стараясь не набрать в кожаные сандалии серого прибрежного ила, но все его попытки претерпели неудачу. В молодости он и внимания не обратил бы, если бы мелкая галька натерла ему ноги. Но в преклонном возрасте даже такое незначительное раздражение вызывало воспаление его дряблых мышц.
Морщась от нарастающего раздражения, раввин взглянул на Уильяма, непринужденно шагавшего рядом с ним. Ба! Однажды юноша узнает, насколько драгоценен в жизни повседневный уют, если с годами удобств становится все меньше и меньше. Разумеется, при условии, что воин проживет достаточно долго, чтобы испытать разрушительную силу старости.
Маймонид почувствовал сожаление при мысли о том, что молодой человек погибнет, — а его ли это удел? Перед внутренним взором раввина предстала печальная картина: красивый рыцарь лежит на залитом кровью поле боя, его сетчатая кольчуга разрублена беспощадным ударом ятагана. Подобный конец ожидает каждого, кто посвятил свою жизнь служению богу войны, и обычно Маймонид не испытывал сострадания (даже как врач) к тем, чья миссия заключалась в том, чтобы убивать и быть убитым.
Но за несколько дней раввин хорошо узнал этого молодого человека и понял, что он совсем не похож на вражеского воина, каким его обычно представляют. Уильям не был ни жесток, ни высокомерен в отличие от большинства франков, с которыми, к огромному огорчению, Маймониду пришлось встретиться в лагере варваров. Этот рыцарь был совершенно другим по своей натуре — учтивым, добрым и справедливым, но при этом Маймонид собственными глазами видел — еще в их первый день в Акре, — насколько опасно гневить Уильяма. Рыцарь оказался начитанным человеком, он цитировал Библию и высказывания некоторых классических греческих философов. Это было удивительно вдвойне, учитывая, что большинство франков с трудом грамотно разговаривали, еще меньше — умели писать и читать.