Иоанна так и сияла, совсем как в детстве, когда они играли в загадки. Она всегда безмерно радовалась, раскрывая правду, до этого тщательно скрываемую от брата.
— Именно так.
Присутствующие зашевелились, в их глазах вновь засветилась надежда. Несмотря на то что идея перемирия с Саладином оскорбляла умы этих воинов, мысль о войне с объединенной армией безбожников и своенравных братьев-христиан привлекала еще меньше. Если Конрад скрепит свой союз с мусульманами, ни один из них не покинет эту несчастную, порочную землю живым. Но если они вырвут знамя перемирия из рук предателя-маркграфа, то смогут выждать и в подходящий момент отомстить безбожникам.
Ричард встал и обнял свою выдающуюся сестру, которая одна вновь заставила его воинов воспрянуть духом и показала выход из смертельной западни, замаячившей на их ратном пути.
— Отец мог бы тобой гордиться.
При упоминании о Генрихе — до самой смерти стойком противнике крестового похода — Иоанна помрачнела.
— Наверное, — неуверенно ответила она.
Ричард повернулся к Ренье, который замер под пристальным взглядом короля.
— Пошли к Саладину герольда с нашим предложением, — приказал Ричард. — Жаль, что я не увижу лица ублюдка Конрада, когда он узнает новость.
Конрад Монферрат внезапно побагровел — обычно такой цвет кожи ассоциировался у Маймонида с утопленниками. Реакцию Конрада нельзя было назвать необычной, учитывая, что лица всех придворных султана тоже вытянулись в крайнем изумлении, когда они услышали слова герольда. Уолтер Алджернон, поднаторевший в дипломатических делах, неожиданно сменил свой обычный надменный тон на более подобострастный и предложил перемирие между Ричардом и Саладином вместо союза, заключенного с Конрадом. Лицо ошеломленного Конрада из красного стало фиолетовым, когда он услышал условия, выдвинутые Ричардом: маркграф де Монферрат должен быть немедленно выдан крестоносцам и приговорен к казни за измену английскому трону.
Единственным, кого, казалось, не удивило и не возмутило предложение Ричарда, был сам Саладин. Султан откинулся на спинку трона и стал поглаживать золотых львов, служивших подлокотниками. Маймонид заметил, как на губах султана играет улыбка.
— Заманчивое предложение, — произнес он после эффектной паузы.
Конрад позеленел. Маймонид в душе надеялся, что маркграф возьмет себя в руки. Если он потеряет сознание из-за недостатка поступающей в мозг крови, незавидная задача спасать жизнь этому негодяю предстоит именно ему, лекарю. Но в данном случае лучше бы раввина об этом не просить.