«Купол скалы» для всего мира стал основным символом Иерусалима, а на Храмовой горе всегда было много верующих и паломников, которые сходились со всех уголков земли, чтобы помолиться на Святой земле. Но только не сегодня. На площади, окруженной древними оливковыми деревьями, было необычно пустынно, как и в большей части города. С запада неумолимо надвигались крестоносцы, и люди покинули Иерусалим, оставив город призракам былого.
Сегодня Саладин был один, но он привык к одиночеству. Большую часть из уже прожитых на белом свете пятидесяти лет он был одинок. Не в буквальном смысле этого слова. Нет, разумеется, он редко был предоставлен сам себе за эти годы. В его жизни постоянно и неизбежно присутствовали отряды воинов, толпы придворных, шпионов, друзей и врагов. Временами просители не могли даже разглядеть лицо султана — такой плотной была толпа, круглый год, ежедневно, ежеминутно требующая внимания повелителя.
Но Саладин хорошо знал, что показная дружба — это бледная тень настоящих товарищеских отношений, всего лишь старание услужить властелину, ничего общего не имеющее ни с согласием в мыслях, ни с сердечным расположением. Вот в этом отношении, в сокровенных движениях души, Саладин всегда оставался одинок с тех пор, как помнил себя.
Время от времени он получал отдушину. Мимолетное единение, проблеск взаимопонимания между ним и его подданными… а потом все это неизбежно растворялось в насущных делах войны или под все возрастающим бременем власти. Но Саладин редко открывал свое сердце — из страха, что правда выйдет наружу: великий, непобедимый Саладин — всего лишь испуганный, потерявшийся ребенок, настолько же неуверенный в своей судьбе, как и крестьянин, мечтающий покинуть свою деревню, но робеющий выйти за четко очерченные границы, которые всегда определяли его жизнь.
Да, он встречал среди своих приближенных людей, рядом с которыми готов был сбросить маску. Но всякий раз, когда он на миг ослаблял бдительность, появлялась неведомая сила, которая наслаждалась его мучительным одиночеством и вырывала этих людей из его сердца. Любимая Ясмин, похитившая его сердце, когда он был почти ребенком, отдалилась от него, как и все в окружении султана. А ведь когда-то Саладин мечтал о том, как закончится война, победа будет у него в руках и тогда он положит голову на ее молочно-белое плечо и признается во всех терзающих его страхах и сомнениях, которые вынужден таить от всего мира. Но война не заканчивалась, и победа оставалась недостижимым миражом. А годы завоеваний, которые держали его вдали от Ясмин, создали зияющую пропасть между их сердцами.