Растерялась, осознав, что не испытывает к нему антипатии. Это было странно и… неприятно.
Из всех присутствующих только де Ларош периодически бросал на Одижо неприязненные взгляды. Последний, казалось, взглядов этих не замечал. Улыбался рассеянно — всем и никому.
Так что, в целом, вечер складывался лучше, чем можно было бы ожидать.
Этому в значительной мере способствовало восторженное состояние, в котором находился капитан драгунов. Лагарне, возбужденный и крайне разговорчивый, кажется, вообще не замечал ничего из того, что происходило вокруг. Не замечал то нарастающей, то спадающей напряженности. Не видел косых взглядов, которыми одаривали его сидящие с ним за одним столом. Лагарне смотрел только на хозяйку замка и разговаривал исключительно с ней. Был достаточно галантен и даже приятен. Он очень старался.
К концу вечера, когда съедено и выпито было уже немало, Лагарне все-таки не удержался, заговорил об Одижо. Взялся рассказывать о многочисленных злодеяниях преступника, рисовать картины одну мрачнее другой. Сложенный им образ был ничуть не лучше образа Жиля де Реца, пожирающего младенцев.
Клементина слушала долго. Потом не выдержала, прервала рассказчика. Проговорила досадливо:
— Г-н Лагарне, если вы не перестанете нас пугать, то мы можем решить, что у господина Одижо, чье имя не сходит теперь с ваших уст, есть на голове маленькие рожки, а в сапогах спрятаны острые копыта.
— Поверьте, графиня, — напыщенно произнес капитан, — если бы вы его увидели… Он может внушить добропорядочной женщине, вроде вас, один ужас. И ничего более. Ничего! Он — чудовище!
Повисла пауза. Недолгая. Заговорил "Флобер", и голос его был откровенно насмешлив:
— В самом деле, сударь? — "Флобер" скользнул взглядом по столу, ненадолго задержал его на хозяйке дома. — Вы уверены, капитан, что этот бунтовщик, в самом деле, так ужасен, как вы говорите?
— Еще хуже! Стократ хуже!!! — возопил капитан Лагарне. — Но вам нечего бояться, графиня! Стоит мне встретить этого негодяя, — воскликнул вдруг, распалившись, — и я уничтожу его. Ничто его не спасет.
— Ну, да… — лениво согласился "Флобер", — если, разумеется, вы узнаете мерзавца среди его войска, этого низкопробного сброда. Все негодяи — на одно лицо, не разберешь.
— Вы не правы! — запротестовал Лагарне. — Одижо выделяется среди них, как кот среди крыс. Он господин, а они — холопы и деревенщины. Он заметен как дуб посреди дотла выгоревшей равнины. Как бы ни опалил его огонь, он стоит и будет стоять. Пока я его не отправлю на виселицу.
— И тогда он будет висеть, — засмеялся "Флобер". — Что ж… кто низко пал, тому и высоко повисеть не вредно! Справедливо!