— Я чувствую, что вы не хотите выполнять эти упражнения или этого не хочет ваше тело. Почему?
— Думаю, что дело и в том, и в другом, — ответила Лунзи, пытаясь успокоить дыхание. — Как врач, я должна охранять здоровье людей, а эта часть учения подразумевает его разрушение. Что-то мы делаем неправильно, если между различными частями дисциплины возникает противоречие. Ведь позже мне или другому врачу придется лечить то, что мы разбиваем.
— Это первая причина, — кивнула инструктор. — А вторая?
— Я не совсем уверена… — Лунзи чуть не упала и вспомнила о необходимости держать равновесие. — Мне кажется, что это из-за холодного сна. Я слишком долго пролежала в одной и той же позе. Возможно, это и вправду не позволяет стареть, но после пробуждения чувствуешь себя какой-то окостеневшей. Возможно, подобная потеря гибкости просто остаточное явление.
Инструктор долго молчала, полуприкрыв глаза. Лунзи расслабилась, позволив ноющему телу занять удобное положение.
— О противоречиях духа вам нужно поговорить с мастером, — наконец сказала инструктор. — А что касается сопротивления мышц, мы попробуем другой вариант через несколько дней и посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, вы правы и это всего лишь следствие повторного холодного сна.
Другой вариант заключался в том, что Лунзи часами плавала в бассейнах с горячей и холодной водой, часто — против течения. Она ощущала, что ее тело напрягается, расслабляется и превращается в прежнее — уверенное и умелое. Ее тренировки включали гимнастику, бег, карабканье по стенам, музыку и под конец — после многочисленных консультаций с мастером — рукопашный бой.
Она никогда не будет воином, говорил ей мастер, но каждый аспект дисциплины медитации должен найти свое место в душе послушника, и она должна признать необходимость увечья или смерти, если поражение означает смерть других людей.
Но это не было единственной темой их разговоров. Ведь мастер прожил все те годы, которые она потеряла во время холодного сна. Он помнил ее такой, какой она была раньше, и то, что она пропустила. Мастер позволил ей подробно рассказать о своем горе, вызванном отчужденностью в семье, о чувстве вины, которое она испытывала из-за неприязни некоторых своих потомков, и возмущении их отношением. О боли от потери любимого, о боязни, что связи с людьми уже не восстановятся. Лунзи рассказала и о встрече с Сассинак и сложностях между ними.
— Она действительно старше меня, она даже говорит так… — Ее голос пресекся, и мастер настоял на том, чтобы она подробно передала весь разговор.