Из всего этого видно, что нашим войскам в Малой Азии предстоит нелегкая задача. Хотя турки, как сказано, и спустились с высоты, но стоят в сильно укрепленном лагере. За спиной их находятся оставленные ими укрепления в горах, которые, во всяком случае, могут представить сильную оборону, если с первой позиции они и будут сбиты. Далее опорным пунктом им служит такая первоклассная крепость, как Карс.
Учащенная канонада и ружейная пальба, раздавшиеся в утро 1 сентября, оказались, однако, незначительным делом. В отряде генерал-лейтенанта Лазарева произведена была рекогносцировка правого крыла турецких позиций[12]. Наши доходили до Аладжинских высот и потом возвратились в лагерь. Выбыло при этом из строя до 28 человек. Пушки гремели усердно на Учьтапе и на Кизилтапе, но безвредно для обеих сторон. Напрасно измокнув, я нагнал штаб и вернулся с ним на Караял.
Как ни привлекательна была мысль о возвращении домой, в условия обычной, мирной жизни, но не без грустного чувства делал я прощальные свои визиты. В лагере быстро сближаешься; общие лишения и опасности скоро сродняют. Мне жаль уехать, не увидев в последний раз знакомые ряды храбрых гренадер 39-й пехотной дивизии, не пожав руку всем тем офицерам, с которыми сводила меня походная жизнь; мне хотелось еще взглянуть на. наших молодцов драгун, артиллеристов и сапер или на труженические ряды казаков, на их тощих, маленьких лошаденок. Печально было думать, что многих и многих из этих знакомых и полузнакомых людей никогда уже не доведется видеть и что многим из них не суждено вернуться на родину! Я не мог со всеми проститься. Я желаю хоть этими строками пожелать им счастья и благополучия; пусть уверятся они, что, живя с ними, нельзя было их не полюбить, что хотя мнение «штатского корреспондента», «неспециалиста», и имеет мало веса, но оно громче и горячее иных «военных» и «специалистов», не устанет утверждать, что лучше, храбрее и, вместе, человечнее нашей армии нет на свете. Говорю это особенно ввиду тех «специалистов», которые так упорно твердили о разложении нашей армии, об упадке ее духа и дисциплины, тех «специалистов», которые, как мне лично довелось видеть, и теперь не прочь проявлять свою специальность в палочных и кулачных расправах, вопреки закону и дисциплине, о которой так много кричат... Позвольте мне также еще раз засвидетельствовать этими строками о том гостеприимстве, радушии, которые я, как один из представителей печати, встречал в нашей кавказской армии. Еще раз повторяю: войска были рады корреспондентам и постоянно, прямо и косвенно, выражали лишь одно желание — чтоб наша печать говорила правду, одну только правду. Да, наша армия не боится гласности; стеснение печати не ей на руку.