В райкоме поговаривали, что, наверное. Генеральным секретарем станет Горбачев, самый молодой из Политбюро. Может, не сразу, но станет обязательно.
В райкоме при Андропове поменялась власть. На пленуме первым секретарем выбрали молодого директора соседнего совхоза, и тот теперь подбирал в райком молодых. Заехав к нему в мастерские, отозвал в сторону и спросил:
— Пойдешь инструктором?
— Я в партии всего год.
— Поэтому и предлагаю инструктором, через год сядешь на отдел.
— Могу подумать?
— Только неделю.
Неделя заканчивалась через два дня. Он сделал свои расчеты. Главным механиком он мог стать через год, года три надо будет поработать главным инженером, через четыре года он мог стать директором совхоза. В райкоме он мог проработать год инструктором, год заведующим отделом и получить назначение директором. Экономия в два года. Он спросил Татьяну:
— Ты член партии?
Татьяна расхохоталась.
— Представляешь, если бы в фильме мужчина, поимев женщину, спросил: а ты член партии? Какой бы хохот стоял в зале! Это ты к чему? Я даже самым близким подругам рассказать не смогу, что ты, трахая меня, спрашивал: а ты член партии? Зачем тебе это?
— Мне предложили перейти на работу в райком партии. Через два дня я должен дать ответ.
— Ты спрашиваешь моего совета?
— Мне интересно знать твое мнение.
— Не ходи.
— Почему?
— Партия блуд на стороне не поощряет. Вдруг ты трахнешь какую-нибудь учительницу или врачиху. Ну, выпил, ну, подвернулась! А она тут же в райком. И тебе скажут: женись! И женишься, если она дочка даже мелкого районного начальства. И я не смогу к тебе приезжать. И ты ко мне тоже.
Чтобы свернуть разговор, он сказал:
— Убедила, не пойду.
— Конечно не ходи. Этой партии осталось недолго.
— В каком смысле?
— В прямом. Неужели ты не понимаешь, что их якобы деятельность ничего кроме смеха не вызывает. Их призывы к ноябрьским и майским праздникам, их передовицы в газетах. А еды становится все меньше. Пока нет только мяса. А если начнутся перебои с хлебом? Их власть всем надоела.
И хотя он знал, что в коттедже не установлены подслушивающие устройства, на всякий случай промолчал и спросил:
— Ты в это веришь?
— Конечно.
— Таких, как ты, много?
— Все такие. Или почти все.
Татьяна осталась у него ночевать, а на следующий день принесла свою сумку с вещами.
— Не боишься, что в институте будут обсуждать твой роман с деревенским механиком?
— Не боюсь. Пусть обсуждают и завидуют.
— А чему завидовать-то?
— Ты молодой, симпатичный. Я в тепле, с горячей водой и могу каждый вечер принимать душ, есть нормальную еду, а не надоевшие макароны по-флотски.