— Должна же я человеку спасибо сказать, подвез меня и денег не взял. — Увидев, что Симка продолжает многозначительно покачивать своей глупой головой, а ухажер мой опять потемнел, я влетела в калитку.
Ушла я от них лихо, но мне было не по себе. А тут еще и бабка раззуделась, что не дело, мол, молодой девушке садиться в машину неизвестно к кому, и если не возят меня туда и обратно, то нечего вовсе в райцентр ездить. Все мои смиренные объяснения, что на семинар я обязана являться, что меня и так ругали, бабке были что об стенку горох. Я расстроилась от всей этой воркотни и вскоре ушла посидеть, проветриться. Сижу, отмахиваюсь веткой от комаров, гляжу, Тимоха мимо идет, что ему в этой стороне надо, не пойму никак, а только то и дело я вижу, как он мимо идет. Может, к Наташке Зареченской похаживает? А что, все может быть, Кольку же ее очередной раз посадили, а без мужика она долго не выдерживает.
— Давай мириться, — вдруг услышала я и от неожиданности вздрогнула.
Оказывается, пока я о чужих амурах размышляла, Валера мне под бочок присоседился. Болтали мы с ним больше часа, семечки грызли, у меня в кармане горсть завалялась, он анекдоты рассказывал, хоть и старые, а все равно смешные, я хохотала. Бабка два раза голову из окошка высовывала, потом, видимо, спать легла, свет везде погасила. Мы с Валерой тогда на сеновал подались. Я не хотела сначала, да он уговорил. Мне было стыдно, что так поддаюсь, но и радостно, что нужна ему. Потом я уж уходить собралась, а он вдруг спросил меня:
— Поедешь со мной?
— Куда?! — чуть не ссыпалась я вниз от неожиданности.
— Видно, мало меня любишь, если спрашиваешь.
Я еще больше удивилась и присела там, где стояла.
— Что, уж я и спросить тебя ни о чем не могу? Чудно как-то.
— В районе с тобой жить будем, я уже договорился и о жилье, и о работе для тебя.
Целая буря поднялась во мне от его слов, но спросила я спокойно:
— И какая же?
— Да ничего особенного, на молокозаводе работать будешь, не волнуйся, работа простая, ты справишься.
— А ты тоже там работать будешь?
— Нет, для меня работы подходящей пока нет, но я найду со временем себе что-нибудь, не переживай за меня.
— Я и не переживаю, — ответила я даже не деревянным, а каким-то жестяным голосом.
— Баб, ты на молокозаводе когда-нибудь была? — спросила я утром у бабульки.
— В Павлищах, что ли? Была.
— Легко там работать?
— Да разве легкая работа бывает? Может, только в конторе, но не возьмут тебя туда, там своих пруд пруди.
— Я и не собираюсь, так просто спросила.
— Спросила! А я тебе так скажу, Тонечка, лихо задумал твой дружок на твоей хребтине в рай въехать! Только рассчитал вот плохо, я жива еще покуда! — Бабка глядела воинственно, но губы у нее дрожали.