— Связана же я! — удивилась она.
Плохая новость, я надеялась, что руки у меня просто затекли, вот черт возьми!
— А кто еще здесь, кроме нас?
— Кто? — переспросила неуверенно Симка.
— Не знаю, но стонет кто-то, слышишь? — Подумав, я предположила: — А может, это Леня твой? Может, стал за тебя заступаться, они его тюкнули и сюда пихнули? — Мое предположение заставило Симку заметаться в отчаянии, она зарыдала, забилась, возя ногами по земле.
— Ой, он умирает! Тоня, милая, делать-то что?!
— Да тихо ты, чумовая, свод обрушишь, ползи сюда.
Послышалось продолжительное пыхтение, потом опять скулеж:
— Не получается, давай ты ко мне.
— Нет, у меня тем более не получится, я тела своего почти не чувствую, видно, мне больше досталось, чем тебе, да и стоны ко мне куда ближе. Ты вот что, Сим, не можешь ползти, катись.
— Как это?
— Обыкновенно, с боку на бок. Направляйся на мой голос, я говорить буду, а ты катись.
Катилась она долго, со стоном, с подвыванием, пару раз, судя по звуку, головой ударилась, но все-таки докатилась, и довольно удачно, поскольку голова ее на уровне моих рук оказалась.
— Пощупай ртом, чем они там связали меня, может, развяжешь?
— Скажи еще, перегрызешь. Что я тебе, крыса? — пропыхтела Симка, прежде чем приступить к обследованию. — А ведь и перегрызу! — заявила вдруг после довольно продолжительного сопения и чмоканья.
— Такая тонкая?
— Бумажная, эта, как ее? Бечевка. — И она немедленно принялась за дело.
Пусть веревка и была бумажной, но ведь и Симка не крыса, не бобер, дело у нее двигалось чрезвычайно медленно и трудно. Несколько раз Симка в изнеможении замирала, уткнувшись в меня тяжелой головой. Я даже сквозь одежду ощущала, какая она у нее горячая, или мне так казалось? Но глухие, страшные стоны, время от времени доносившиеся до нас, заставляли ее вновь и вновь приниматься за работу. Мне показалось, что прошло уже несколько часов, когда она пропыхтела мне, что одна веревка готова. После небольшого отдыха Симка принялась было за вторую, но тут вдруг послышалось какое-то шуршание, потом удары.
— Что это? — прошептала Симка, уткнувшись мне в спину.
— Не знаю, дальше где-то стучат, на всякий случай лежи тихо, как мертвая, что бы ни происходило.
Сама же я, напротив, напружинивала затекшие руки, которые стали немного отходить, наверное, потому, что я шевелилась много, да и Симка теребила меня достаточно долго. Мои старания не пропали впустую, с тихим чмоком лопнули измочаленные и размокшие от Симкиных слюней веревки, но порадоваться я не успела. Непонятный шум, совсем было смолкший, возобновился с новой силой, кто-то словно бился в стену, и даже как будто голоса какие-то звучали, но совсем глухо, как сквозь толстый слой ваты. Я завертела головой, пытаясь определить, откуда идут звуки, как вдруг заскрипело что-то, бахнулось об стену, словно наотмашь пущенная дверь, и нас оглушила ругань, звуки ударов и пыхтение. Я замерла и закрыла глаза, а Симка вроде бы даже дышать перестала, только все так же стонал кто-то рядом, но уже совсем тихо. Послышался топот, который смолк возле нас, и чей-то глумливый голос произнес прямо над нашими телами: