— Тонь, ты как тут? Голова не болит? Вот и ладненько. Пойдем вечером в клуб, кино привезли, новое, говорят.
— В клуб? Так ты же беременная вроде? — бестактно вытаращила я глаза.
— Ну и что? — обиделась Симка. — Беременная, не припадочная же!
Дел никаких особых на вечер у меня не было, и я поддалась на ее уговоры. Фильм оказался действительно новым, и даже не американским, а нашим. Время показывали революционное, революционеры, убивавшие всех направо и налево, были такими мерзкими, так неприлично и непонятно выражались, что публика разочарованно зашумела.
Я полезла с претензиями к Симке, но она отмахнулась, с увлечением глядя на экран. Я тоже посмотрела, действие уже скакнуло к Гражданской войне, белые и красные дрались почему-то врукопашную, махались ногами на манер Чака Норриса. Мне стало грустно, я решила уйти. На крыльце Симка меня догнала.
— Ты чего? Смотрела бы, или боишься возвращаться? Так много наших, не одна, с компанией пойдешь.
— Там дерутся и стреляют, а в моем положении вредно всякие страсти глядеть.
Я с уважением посмотрела на важно вышагивающую подругу и предложила:
— Слушай, раз с кино не вышло ничего путного, пойдем к нам чай пить?
Болтая, мы вошли в дом и замерли на пороге, выпучив глаза. За столом сидели и мирно пили чай Федосья, Александр Николаевич Самойленко и моя бабулька. Что могло их вместе свести?
Симка тихо ойкнула и дала задний ход. Удерживать я ее не стала. Мне же пришлось присоединиться к гостям. За столом царила суровая сдержанность, все чаевники больше налегали на пироги и варенье, чем на беседу, но зато буравили друг дружку взглядами. Видно, бури здесь разыгрались нешуточные. После того как гости разошлись, я принялась допрашивать бабку. Она запираться не стала.
— Зашел человек в гости, чайку попить. Хороший человек, культурный.
— Бабушка, ну что ты юлишь? Говори, о чем разговор шел, обо мне?
— Знамо дело, о тебе, — проворчала бабка и длинно вздохнула, но тут же захихикала. — Он, Самойленко, все кружева плел да тебя нахваливал. Какая ты хорошая, разумная, смирная. Я так понимаю, он на тебе жениться мечтает.
— На мыслях перебьется.
— Стало быть, совсем он тебе не нравится? — вроде бы огорчилась бабка.
— Не то чтобы совсем, человек он хороший, добрый, только замуж я за него не хочу. А скажи-ка мне, чего это ты с Федосьей не поделила?
— А и не ссорились мы с ней, чего мне с ней ссориться? Просто настроения у нее не стало.
— Интересное дело. И с чего оно испортилось? Давай колись, баб.
— Ты чего такие слова родной бабке говоришь — колись! Что я тебе, полено какое, что ли?! — Бабка сделала вид, что обиделась, но недолго выдержала, опять захихикала. — В отцы, говорит, ты ей годишься! Самойленко и надулся как мышь на крупу. — И бабка раскатилась меленьким смешком.