— Хорошо, Оля, сейчас накормлю, — шепотом пообещала я, заглядывая в комнату, где на тахте разметались чистенькие, ухоженные, прелестные создания. Втайне я неимоверно гордилась, что так ловко с ними управилась, и ждала похвал от их матери. — Видишь, преспокойно спят, а я волновалась: вдруг расплачутся в мое отсутствие.
— Ос-споди, нашла из-за чего волноваться. Больше поплачут, меньше пописают… Слушай, Кэт, а чего это у Артема щеки красные и шелушатся? — наехала неблагодарная стрекоза, склоняясь над тахтой. — Чем ты его кормила?
— Наркотиками не пичкала, — пошутила я, — дала все самое полезное, диетическое: свежий творожок, булочку, яблочко. Докторскую колбаску.
— С ума сошла, что ли?! Какая на фиг колбаска?.. Я же тебе говорила, вари кашу, балда! У Темки диатез, ему нужно гипоаллергенное питание, — зашипела она, как вскипевшее молоко, пролившееся на плиту.
— Ничего ты мне не говорила, — растерянно оправдывалась я, вспомнив, что совершила преступное деяние — накормила аллергика салями, и схватилась за контраргумент: — А вот Нина Осиповна сказала, что ноги ее в твоем доме больше не будет, потому что…
— Да и хай с ней, с твоей Ниной Осиповной, пусть себе звездует!
— Дура, дурр, — ворчливо проронил Азиз, потревоженный нашей перебранкой.
Ольга вздрогнула и в очередной раз выругалась — вела себя подобно мужу. Наверное, нецензурная брань — это их семейные ценности. Я увлекла ее в кухню, хотя… Меньше всего хотелось угождать и прислуживать. Я же не медсестра в клинике для потерпевших!.. Я не обязана… А гостья так не считала. Расселась, закинув ногу на ногу, и закурила.
— Ну, чего у тебя найдется поесть?
— Вот творог остался. — Я озирала содержимое холодильника. — Еще яйца, колбаса и сыр, могу приготовить омлет.
— Да ну, омлет… — сморщила она нос и стряхнула пепел в горшок с целебным алоэ. — Лучше позвони в службу доставки «Аригато», пусть подгонят японскую хавку. А еще я хочу выпить.
«Беленькая, слабенькая, неприспособленная», — припомнились мне Сережкины характеристики этой стервозы, которой смерть от скромности явно не угрожала. Наоборот!.. Я взорвалась:
— Тебе надо, ты и звони!
— Катька, ты чего, не врубаешься? У меня же нервы… Нервы просто ни к черту! — Стрекоза выкатила без того выпуклые глаза и с обидой спросила: — Неужели тебе трудно сделать заказ для меня?
— Заказывай. — Я подала ей трубку, сохраняя непреклонность.
— Ну и закажу. — Она хлопнула ресницами, будто тем самым могла нейтрализовать, сломить мое недовольство, и негромко, с просительной интонацией уточнила: — А у тебя деньги есть?