– Мы… не одолеем их. Не заберем у них кровь земли.
Не молчать, не молчать, говорить… Еще одного вопроса я не вынесу…
– У них… оружие… они одним таким орудием разнесут весь подземный мир… весь…
– Какое оружие? Пращи, арбалеты?
– Н-нет.
– Пушки?
– Н-нет…
– Град, Катюша… что у них там еще… – сияющие глаза чуть подернулись туманом.
– Нет… хуже. Не знаю… не могу объяснить.
Я и правда не мог объяснить, что я увидел тогда. Заметил случайно, не хотели они, щедрые на шоу, мне показывать ЭТО, все вышло само собой. Гендиректор чего-то там вез меня через поля, из одного города в другой город, показать мне что-то особенное, никогда у вас в аду, мол, такого не видели. Я чуть с ума не сошел, сидя рядом с ним, все сжимал зубы, чтобы не вцепиться клыками в тонкое горло грешника. И все выжидал, когда, наконец, можно сказать ему, ты, братец, отгони людей своих от вышки, пусть не пьют кровь земли…
А потом – просто так – я глянул под землю в чистом поле.
И понял, что ничего ему не скажу. И ничего не потребую.
Я даже не понял, что это было. Продолговатое что-то, надежно спрятанное в земле, в бетонном саркофаге. Что-то… какая-то энергия, скрытая в мельчайших частицах… Над этой штукой поднималась жутковатая розовая аура, и одной такой штуки хватило бы, чтобы спалить весь наш мир…
Я начал приглядываться – розовых аур было много, до тошноты много, вся земля была укрыта ими, они как будто ждали своего часа, чтобы…
Чтобы…
– Мы ничего с ними не сделаем, – пояснил я, – они будут… пить кровь земли.
– Будут пить кровь… – снова ни одной эмоции не отразилось на переменчивом лице.
– Но они… они согласны…
Пауза, опрокинутая в вечность.
– Согласны купить кровь… купить у нас кровь земли.
Снова пауза. Он снова ждет от меня чего-то, я что-то должен сказать, что-то сделать, но что…
– Взамен они готовы дать… что угодно.
Тишина, разрываемая шорохом костров, криками грешников, переливами лютни. Где-то зарокотали горы, должно быть, обвал…
– Что они могут дать взамен?
– Ну… у них есть золото…
– Нам не нужно золото.
– Лес… древесина…
– Не нужно.
– Снег.
Тихий смешок. Странно и страшно смеется Он, Темный, и видно, что Ему, Темному, не смешно.
Тишина. Все звуки как будто ушли на второй план, мне кажется, я слышу, как одинокая песчинка падает в бездну.
– А что бы ты сам… попросил у них?
Снова подкатился к горлу голодный комок. Давненько не пил я муки грешников… Истощенная аура буквально вопила, я вообще не понимал, как держусь на раскаленной земле…
– Душу бы из кого-нибудь выпить… муками бы чьими-нибудь насладиться… грешника какого-нибудь…