Однако историческое рассмотрение ничего не говорит о предметной стороне дела. Ведь независимо от исторического значения экзистенциальной философии для ее времени, остаются и те реальные результаты, которые должны иметь силу для более позднего развития, даже там, где оно изменяется; эти результаты было бы лучше всего оценить сообразно следующему двойному направлению. Первым выступает оказавшееся достигнутым за счет экзистенциальной философии зональное расширение. В известной мере она завоевала новые территории. Она открыла как совершенно новые области философского понимания, так и с совершенно новых сторон учила глядеть на области уже известные. Значителен уже сам содержательный вклад экзистенциальной философии. Такие обсуждаемые в настоящем обзоре вопросы, как страх, смерть, тревожность человеческого бытия, временность и историчность, очерчивают эту сферу лишь в первых грубых контурах, что же касается дальнейших содержательных моментов, то они постоянно присоединяются по мере последующего развития.
Впрочем, к этому добавляется и другой смысл экзистенциальной философии - за счет той новой безусловности что вновь оказывается возможной для философской позиции. Отчетливее всего эта сторона, пожалуй, проступает, в отношении к истории. Экзистенциальная философия делает возможным поворот к признанию относительности любых исторических феноменальных форм (как это было неопровержимо представлено современным историческим сознанием) и, в то же время, - к обретению безусловности абсолютной исторической вовлеченности. Она дозволяет совершенно новое понимание историчности, придающее человеческому бытию как предельное величие, так и предельную тревожную опасность. Абсолютность безусловной исторической вовлеченности, лежащая по ту сторону любых проявлений содержательной относительности, вновь сделалась очевидной лишь за счет экзистенциальной философии.
4. ГРАНИЦЫ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ
Однако выше разнообразным образом были отчетливо выделены и границы экзистенциальной философии. Прежде всего (причем наиболее внешним образом) они задавались в объеме той области, что успешно обсуждалась с позиций экзистенциальной философии. Проще всего исходить из того, что существование определяется лишь через формальное отношение само-высвобождения (das Sich-ablosens). Подле существования как всевнутреннейшего (allerinnerst) центра человека в качестве голого фона, от которого отталкивается движение существования, остается лишь технический мир "сподручного" и (недостаточно определенного) "наличного". В этом столь редуцированном мире неизбежно оказываются потерянными любая собственная ценность и любой собственный смысл. Поэтому здесь нет ни малейшего движения в сторону философии органической природы, поскольку последняя отличается именно тем, что может пониматься лишь исходя из своей собственной среды. Впрочем, точно таким же образом отсутствует и весь духовный человеческий мир, взятый в аспекте культуры и истории с их разнообразными подразделениями. И наконец, применительно к человеческому субъекту, отсутствует та, обозначенная Гегелем как "субъективный дух", многообразная сфера рассматриваемой содержательно душевной жизни. Вое эти сферы - природы, культуры, души - в экзистенциальной философии отсутствуют, хотя они отодвигаются в сторону не только из-за того, что полагаются в качестве несущественных, напротив, возможность для их понимания сообразно их собственной сути представлялась не раз. С другой же стороны, попросту бросить их на произвол судьбы ради сохранения статуса экзистенциальной философии явилось бы изменой по отношению к несущим подосновам нашего бытия. Следовательно, уже здесь неизбежной необходимостью становится подрыв стесняющих рамок предшествующей экзистенциальной философии