Он был в себе уверен, он находился на своей территории, говорил на своем языке, он диктовал правила. А мой Дитль сидел внизу, в машине, дожидаясь приглашения.
— Я представлял вас себе совершенно по-другому, — сказал я и ни капли не покривил душой.
Целую четверть часа мы говорили обо всякой ерунде: о Стене, ставшей в последние дни idea fix для всей Европы, о надвигающихся переменах, о свободе и демократизации общества, о важности банковской деятельности в регулировании экономических проблем. Затем разговор свернул на андоррские вина, и я пообещал прислать как-нибудь пару ящиков с виноградника моего министра финансов — месье Перрена, который был лучшим экспертом в этом вопросе. Я не знал, как заикнуться о главной теме разговора, а Мост тоже не спешил перейти к конкретике.
Что бы я сейчас ему не предложил — все выглядело бы жалким лепетом.
Но когда я, набравшись храбрости, все же заговорил об обещанном кредите, Мост бесцеремонно перебил меня:
— Мы еще успеем поговорить о коммерции, герр Майнце. Партнерам стоит узнать друг друга поближе, не так ли? Что толку в подписанных бумагах, если нет настоящего доверия? Я приглашаю вас сегодня вечером в одно замечательное местечко, где хорошие люди приготовят нам отличный стол и создадут наилучшие условия для продуктивной беседы.
Он протянул Берндту визитку какого-то ресторана. Сам того не осознавая он спасал меня от немедленного фиаско, давая время на более тщательную подготовку.
Но вместе с тем мне стало интересно — в самом ли деле он полагает, что король Андорры, известный инвестор и меценат, так легко распоряжается своим временем?
— Вы предложили мне выбрать для встречи сегодня любое время, я взял на себя смелость разбить нашу встречу на две части, — логично объяснил Мост свое предложение. — И вторую часть провести в менее формальной обстановке, чтобы получше узнать друг друга. Это, — он показал пальцем на визитку, все еще лежащую перед Берндтом, — адрес одного уютного заведения, где никто не станет нам мешать.
И мне пришлось согласиться, потому что еще одна вещь, которую я понял — ни о чем серьезном в стенах своего банка Мост говорить сейчас не станет. И причин тому две: первая — опасение обязательной прослушки от коллег Мильке, а вторая — элементарное желание поиметь хорошую премию от сделки.
И мне пришлось с ним согласиться, негодуя на себя за глупость и самонадеянность. Он переиграл меня психологически, хотя все козыри были в моих руках! Такое случалось — в самом начале моей карьеры миллиардера, но я уже забыл, когда это было в последний раз. И за последнее время я совсем отвык вести переговоры под давлением. Разучился. Все больше сам давил. Авторитетом, деньгами, наглостью. И вляпался. Слабая переговорная позиция, чем бы не была вызвана слабость — несомненный повод разорвать намечающийся клинч, взять тайм-аут и хорошенько подумать.