Барон лежал на дорожке между грядками и добродушно смотрел, как я воюю с сорняками. После моего вмешательства он стал двигаться гораздо уверенней. Надо будет похвастать перед Андреем, что пёс себя хорошо чувствует. И повязку его похвалить. С пригоршней набранных мелких, но спелых помидоров разогнувшись от грядки, я посмотрела на забор неподалёку. Попросить ли Андрея, чтобы он сводил меня в сад? Вроде и не запрещал никто, но ведь я пока здесь не совсем своя. И... Хочется не самой посмотреть, а чтобы Андрей показал. Мне кажется, он не откажет.
Ладно, есть ещё клумбы, которые тоже надо прополоть. А то там такие красивые цветы, а хоть бы кто побеспокоился, чтобы им расти было легче.
Отнесла помидоры на кухню, вернулась уже к клумбам. Осторожно и постепенно пробираясь между цветами, снова приступила к прополке...
... Бабушка. Ей никто ничего не говорил, как вести себя в случае, если владеешь даром силы. И она сорвалась. У неё тоже была ситуация на двадцать второй год жизни, когда её "провели" по полосе - испытанию неудачами. Она не смогла сдержаться. Отомстила за унижение - и перешла в чёрные колдуньи, потеряв любимого человека.
Когда поняла, что произошло и из-за чего, наложила на себя такое отречение!.. В церковь ходить не могла - отмаливала грех дома, обложившись иконами и свечами. Жила монашкой-отшельницей. Уже будучи совсем взрослой, встретила белую колдунью - точнее, привели к ней, и та сказала: "Замолишь свои грехи, если нелюбимый замуж позовёт, а ты согласишься". Белая как будто в воду глядела: через неделю после разговора бабушка познакомилась с человеком, симпатичным, но не вызвавшим в ней никаких чувств. Ещё через неделю он предложил ей замужество. Жили душа в душу, хотя бабушка так и не смогла полюбить его.
В год, когда умер нелюбимый, она поняла, что прощена и что почти лишена дара. Кроме небольшого предвидения. И в этот же год у племянника родилась девочка. Я.
Муж оставил бабушке немалое наследство, и она объявила меня своей единственной наследницей. Лично для меня это значило, что все каникулы я должна жить у неё. Бабушка у меня крепкая, ничем не болела, и каникулы у неё превращались в удовольствие. Ну, не считая занятий по художественной штопке.
Но в шестнадцать лет я впервые взбунтовалась. И бабушке пришлось срочно приехать ко мне. Ведь бунтовала не я сама, а растущая, требующая выхода сила.
Кровь бунтует - сказала бабушка. Успокаивала долгими разговорами, рассказом о себе. А потом она и вовсе забрала к себе, перевела в ближайшую школу, чтобы я силы тратила не на думы о себе, а на знакомство и на привыкание к незнакомому месту и к людям. Её тактика сработала. Я успокоилась, хотя порывы всё снести были - и какие!..