— Конечно, — не моргнув глазом, подтвердил Гравлен. — Три мага, объединившие свои усилия для достижения запретного — это самый настоящий заговор. Увы, местные инквизиторы оказались не на высоте и не смогли своевременно распознать злые умыслы. Но нашелся честный, преданный Императору волшебник, заподозривший неладное и сообщивший верному слуге Императора о кознях нечестивцев.
— Ты говоришь о Нурлакатаме?
— Конечно.
— Вообще-то, я собирался отправить в печь именно эту чёрную образину. Против него свидетельствуют три уважаемых мага.
— Император, назначив тебя наместником Кервины, даровал тебе власть над жизнью и смертью живущих на этой благословенной земле, благородный Контий. Всё в твоих руках. Какой бы приговор ты не изрёк, он не будет ни оспорен, ни изменён, не отменён. Будет на то твоя воля — в печь бросят одного мага, а трое уважаемых Мастера Слова станут ещё более уважаемыми. Будет на то твоя воля — в печь бросят трёх заговорщиков, а честный маг, донесший о заговоре, смиренно облобызает твои сандалии.
— Звучит заманчиво, — наместник впервые за добрый разговор мечтательно улыбнулся, — только вот всякий может спросить, отчего это честный маг пришел с вестью о заговоре ко мне, а не к отцам-инквизиторам.
— Конечно, он поступил неправильно, — кивнул головой Гравлен, — но разумно ли требовать мудрых решений от дикаря, если он даже маг? В землях Анганды об Инквизиции почти никто не слышал. Узнав о творимом беззаконии, наш герой обратился к закону, то есть к наместнику. Поступок, достойный каждого гражданина.
— Пожалуй. Но тогда мне придётся объяснять, почему я не поделился новостью с отцами-инквизиторами.
— Возможно, я слишком молод и недостаточно мудр, но мне кажется, что в этом нет ничего непонятного. Наместник Императора — не глупый лавочник, который при малейшем шорохе начинает орать на всю улицу, что его грабят. Слово наместника обладает огромной силой и потому не должно звучать попусту. Нет ничего удивительного, если, прежде чем сообщить новость Верховному Инквизитору Кервины, ты захотел выяснить, верно ли заговор существует. Пустые слова могли бы обидеть отца Холека, в меру своего разумения исполняющего свой долг.
Наместник задумчиво потёр морщинистые щёки.
— Мне кажется, если при дворе станет известна эта история, то проницательности и мудрости благородного Контия Глабра будет воздано должное, — добавил Гравлен.
Повисло продолжительное молчание. Тишину нарушали лишь птичьи трели, да шелест ветра в кронах олив и кипарисов.
— Звучит заманчиво, — повторил, наконец, наместник. — Возможно, Нурлакатам и вправду честный человек, а три мерзавца клевещут на него, чтобы спасти свои жалкие шкуры. Но он не приходил ко мне с сообщением о заговоре.