— Мы опоздали, — сказал. — Мы видели пепел древней ольхи, политую кровью траву, опрокинутый жертвенник. Мы разбрасывали настороженные разъезды… Уэссекс получил изрядную трепку — от одного рыцаря! Он и выполнил нашу работу. Саксы успели подготовить церемонию раньше, хранительница, пусть и наскоро. Собрали вождей, привезли Мэйрион — в жертву приносить. Только когда начали камлание и зажгли священное дерево, из–за горящей ольхи выскочил рыцарь–бритт — со стрелой на тетиве и полным колчаном. Все говорят, возник из пламени, но я думаю, что молодец попросту прошел оцепление… Многие роды Уэссекса осиротели от его точных стрел. А рыцарь бросил нашу Мэй поперек седла и был таков.
По слухам, их потом не раз видели — скачут бок о бок, и рыцарь сеет смерти, а ведьма будит души корнцев, напоминает об утраченной воле. Край гудит, как растревоженное осиное гнездо. Потому и встретится с героем не удалось. Молва разносит небылицы: проснувшийся рыцарь короля Артура, влюбленный в госпожу озера, Нимуэ… То есть, Немайн. То есть — в тебя! Потому ответь, если нам знать положено: ты никого в последние дни не будила?
Немайн аж куском поперхнулась. Старательно замотала головой.
- Никого… Даже сестер. Даже маленький не просыпался!
Зато Луковка довольна.
— Мэйрион хорошая, — говорит, — умная. Пусть работает… А как с ней связаться, это уже мое дело!
Рыцари кивают, льют в утробы пиво. Ведьма ведьму услышит! А Британия–то — шевелится! В прошлом году пришла Немайн. В этом явился артуровский рыцарь. Глядишь, и сам король от ран на днях восстанет! Что рыцарь не поддельный, вернейшее свидетельство — стальной наконечник, вырезанный в оскверненной роще из раненого дерева. Сталь! Такая же, как та, которую научила делать Немайн. А сида и при Артуре состояла в советчицах, пока не рассорились.
Улыбается Нион, ведьма и чиновница. Сиды лгать не умеют, но выученные ими ведьмы — еще как! Если самозванец оттянет у врага часть силы — слава ему. Только Мэй жалко… Раз начала игру — не уйдет. Она верная. Погибни Луковка — никто не имеет большего права сказать богине: «Я — это ты!»
Немайн с сожалением отставляет пивную кружку. Голова ей нужна ясной. Церемония признания базилиссы Анастасии будет сегодня. Скоро позовут… Вот и дежурный рыцарь. Только слова — не те, что ждала. Какой–то граф просит разговора. Стоп! Это же Мерсиец, Пенда! Что ж, круглый стол занят дружиной.
— Хорошо. Проводите ко мне, наверх… Добрые сэры, я вас покину — дела. Пируйте!
Признание на носу, но обрядом есть кому заняться. Эйра, что два часа тому сдала командование ополчением, сама Анастасия, Пирр. Неужели не справятся с организацией редкой, но хорошо известной им церемонии?