Так было и в семье Королевых. Там власть старших не переходила в деспотизм благодаря отчасти тому, что живо было внутреннее содержание быта, его религиозная основа, а главное, благодаря уму и деловитости одних, мягкости и добродушию других членов семьи.
Братья торговали под одной общей фирмой, капиталы у всех были независимые, и вели они розничную торговлю. Один Михаил Леонтьевич вел крупное отцовское дело, и один он интересовался общественностью. Он нес выборную службу в Купеческом обществе, служил в городской думе, где потом был городским головою.
Наступило время великих реформ. Купечество как сословие было забито и принижено. Известен случай, когда в коронацию Александра II (в 1856 году) купцы делали в Манеже обед для воинских частей, а губернатор не пустил их на этот обед. Они — в их числе был и дедушка — принуждены были уехать из Манежа, обедали где-то в соседнем ресторане. Говорят, что государь был поражен и недоволен отсутствием хозяев. Ему объяснили, что купцы по скромности не посмели приехать на обед, который они оплачивали из собственных средств.
Несмотря на эту забитость и приниженность, в новое царствование стали возлагать на купечество какие-то надежды. После освобождения крестьян дворянство игнорировало власть, и власть искала опоры в буржуазии. Так по крайней мере объясняли то благоволение, которое император Александр II оказывал Михаилу Леонтьевичу Королеву, когда тот был городским головой. Государь сам выразил желание посетить церковь, которую только что отстроил дедушка. И во второй раз, 4 декабря 1864 года, он с государыней посетил его дом, «милостиво» разговаривал с Михаилом Леонтьевичем и его зятем (моим отцом). Государыня была очень ласкова с моей матерью и моим старшим братом Васей и сестрой Сашей.
Это посещение высочайших особ надолго взволновало не только замоскворецкое купечество, но и всю Москву. Престиж царской власти и царских особ стоял тогда еще высоко и непоколебимо. Михаил Леонтьевич до конца своих дней мог с благоговением и умилением вспоминать каждое слово, сказанное ему государем и государыней. В память этого радостного для себя события дедушка решил основать школу. Он построил на Ордынке Александрово-Мариинское училище. Это было большое двухэтажное каменное здание. Нас, детей, возили туда ежегодно на акты, а мы смотрели, как мать раздавала лучшим ученикам похвальные листы и подарки — книги и конфеты.
На старости лет дедушке стало трудно нести выборную службу, он занялся торговым делом и частною благотворительностью в широких размерах. После смерти (1876 году) он обеспечил независимое существование множества вдов и сирот своего родственного круга. Таким образом он оставался верен добрым заветам старокупеческого быта и счел своей обязанностью позаботиться о слабых и неимущих своего рода.