Но усилия Бен-Гуриона по созданию новой нации выходили далеко за требования этой непростой эпохи. Основополагающим аспектом строящегося еврейского государства стала идеология «нового еврея». Она преподавалась в школах, пропагандировалась государственными институтами и учреждениями и стала основной ценностью общественной культуры.
Бен-гурионовская концепция этого «нового еврея», при том, что она была глубоко связана с основными идеями и принципами сионизма, не была свободна от внутренних проблем и противоречий. Она была основана на глубоком патернализме, предполагавшем, что мы, основатели государства, определим, каким должен быть этот «новый еврей», что он возьмет с собой из прошлого, а что должно будет исчезнуть.
Период приема тысяч европейских эмигрантов, переживших Холокост, и сотен тысяч евреев, изгнанных из арабских стран, стал одним из самых романтических и формообразующих моментов в истории государства. В течение нескольких лет еврейское населения Израиля удвоилось, но вновь прибывшие не распоряжались своей судьбой самостоятельно. В большинстве своем рожденные в России нерелигиозные евреи-социалисты из числа ашкенази, правившие тогда страной, считали, что они лучше знают, где должны эти эмигранты жить и работать, какого типа образование получать и какой образ жизни вести. При этом евреев-сефардов заставляли рвать со своими традициями и обычаями, которых те придерживались на протяжении многих веков и даже тысячелетий, насильственным образом ослабляя их связь с религией Для некоторых это означало в буквальном смысле слова потерю своей identity.
Таким образом, депая огромные усилия по привлечению, привозу и абсорбции в Израиле новых репатриантов, лидеры сионистского проекта адаптировали также и социалистическую модель построения «нового человека»: не сами граждане, а руководители государства определяли их identity.
Примерно в это же время официальная идеология в СССР проповедовала, а власти активно претворяли в жизнь идею превращения советских граждан в «гомо советикус». винтик в коммунистической машине Не случайно, что, пусть и по очень разным соображениям и при всей разнице в цепях и методах, оба государства — Израиль и СССР — пытались сверху навязать identity своим гражданам. При этом основное отличие советского проекта создания нового человека от сионистского заключалось в том, что сионисты, в отличие от коммунистов, придерживались принципа добровольности. Советский социализм включал в себя конфискацию имущества и принудительные высылки, порабощение и убийства Насильственно создаваемые колхозы были жутким кошмаром, который привел к голодной смерти миллионов людей. По контрасту с этим сионистский социализм создал добровольные демократические общины-кибуцы, которые пережили XX век и стали самым живучим, хотя, в конце концов, и не слишком успешным коммунистическим экспериментом в истории. То же самое можно сказать о любом другом институте демократического Израиля по сравнению с тоталитарным СССР При всем своем патернализме израильские лидеры, в отличие от советских, изначально избирались и могли быть демократическим путем отстранены от власти.