Он встал.
Гидеон гордился своей наготой, потому что она смотрела на него и знал, что в ее глазах он прекрасен, как бог, и нет в нем никаких изъянов.
— Я нравлюсь вам, миссис Эмма?
— Ты — чудо, изваянное руками ангела, Гидеон! Иди же ко мне, иди…
Он упал перед ней на колени, и она уткнулась в него мокрым от слез лицом.
Она бесконечно желала его.
— Помнишь? — прошептала Эмма. — Помнишь?.. «Делай любовь со мной…»
— Нет, эти слова не годятся сейчас… Мы — не дети уже, моя Эмма. Я чувствую и люблю тебя иначе, чем прежде…
И он мысленно помолился, перед тем как отдать себя ей.
И она приняла его, вознося те же молитвы.
Они лежали бок о бок на росистой густой траве.
Гидеон прижимал Эмму к себе, обнимая одной рукой ее подрагивающие плечи.
Как бы он хотел успокоить ее! Но у него не было таких слов, которые могли бы это сделать.
Неужели он неспособен защитить свою любовь? Для этого есть только один путь…
— Эмма! — окликнул он ее. — Я знаю, что должен сделать. Я должен развестись с Джулией. Я буду просить ее согласия на развод.
— Гидеон, это будет скандал на весь остров. Что будет с твоими родителями? Они никогда не простят тебя.
— Это не имеет никакого значения. Иного выхода нет. Мы должны быть вместе. Ну какая мне Джулия жена. Мы и спим в разных спальнях. Здесь, на Гавайях, мы ни разу не были близки. Я вернусь домой и сразу переговорю с ней. Клянусь тебе, Эмма!
Она провела ладонью по его груди.
— Что ж, пожалуй, ты прав. Иного пути у нас нет.
— Нет, — как эхо откликнулся он.
— А ты думаешь, что она согласится?
— Я дам ей хорошего отступного. Джулия — неглупая женщина, она должна понять, что наш брак с ней — недоразумение, ошибка. Она и сама мне так сказала недавно. Я не смогу быть ей настоящим мужем. И ей здесь невыносимо скучно: с паньолос не поболтаешь, салонов и театров у нас не водится… Ей надо жить в городе. Она согласится, я уверен. И тогда я сразу напишу Мак-Генри, чтобы он все оформил и начал бракоразводный процесс. Конечно, я возьму вину на себя, но… ты понимаешь, это может продлиться месяцы, даже — годы. Нам потребуется терпение.
— Не важно, когда это случится, важно, что когда-нибудь мы будем вместе.
Гидеон собирался отвезти девушку в одну из хижин, предназначенных для паньолос.
Усадив Эмму на лошадь впереди себя, набросив ей на плечи свою куртку поверх сорочки, он тронул повод.
Макани, не отставая, трусила следом.
Гидеон не заметил, как чья-то тень мелькнула в зарослях кактусов.
* * *
— Проведи здесь остаток ночи, родная. — Гидеон стоял в дверном проеме пастушьей хижины. — Никто здесь не побеспокоит тебя. Я должен вернуться.