— Нуда, совсем как ты… Во сне стонал, вскрикивал. В госпитале лежал в Подольске… Позже Маша категорически отказалась вернуть сына в Чечню… А теперь она уверяет, что самая счастливая мать. Правда, наверное. Ей ведь очень повезло. Многие мамашки не нашли в Чечне сыновей живыми. Да и в плену Антон пробыл меньше месяца. Его словно ангел-хранитель берег. Так Маша говорит. А плен… Антон рассказывал: не били, кормили тем же, что ели сами, правда, несколько раз грозились расстрелять. Но это война… От нее никуда не денешься.
— Да, это война, я вам скажу! — все-таки не сдержал своего обещания Павел. — Война в Чечне и война против войны. Эту уже ведут матери, которые не хотят потерять сыновей. И разве добровольцами пошли на фронт их мальчишки? Почему же потом, позже, по возвращении, этих бывших пленных из Афгана и Чечни не брали на работу? Верите, нет? Всю правду говорю!
— А сейчас Антон работает, — перебила Светлана. — У него очень хорошая жена и дочка маленькая. Три года ей. Но вот что интересно… Она вообще-то небалованная. Но одной вещи не переносит — это когда отец неотрывно смотрит в экран телевизора, где показывают солдат на улицах Грозного, и ничего вокруг не замечает. Она тогда сразу начинает капризничать, ныть и не дает ему смотреть. Ну откуда ей знать про первую чеченскую, про вторую… А Антон кричит на нее. Не может оторваться от этих солдат на экране… И Маша тогда спрашивает: «Что, все еще не навоевался, сынок? Тебе мало? Не надо воевать с семьей, успокойся».
— Да кроме близких, родных людей никому и дела нет до вернувшихся с фронта солдат! — снова встрял Павел. — И опять слишком многое ложится на плечи матерей и жен. Извините, Марина Евгеньевна… Такая у них судьба. И у вас тоже. Поскольку мы живем в воюющей стране. Эта память о войне — прочная штука. Она берет в плен души бывших солдат. Десять лет — минимальный срок для выздоровления, утверждают врачи. Это минимальный! Вот этот Антон… У него вроде много друзей, но когда приходят бывшие солдаты-фронтовики, он других словно не видит, не замечает, я вам скажу. Говорит только с воевавшими. Вспоминает. Не может остановиться и передохнуть. Синдром войны… Страшный груз на всю оставшуюся жизнь. В общем и целом…
— Как у тебя, — пробубнила Светлана. — Вот Маша часто сыну говорит: «Стоп! Нужно жить другой, нормальной жизнью». А ты тоже не можешь! Ходишь-бродишь ночами, как зверь лесной…
— Я вам скажу… — угрюмо отозвался Павел. — Нельзя сидеть сложа руки… И терять веру без борьбы. Нельзя думать: на ком-то держится мир. Правильно, держится. На нас самих в общем и целом. А мы живем все-таки в воюющей стране. Значит, добывать мир придется всем миром. Воевать за него без оружия. Простая истина. Неужели ее до сих пор нужно кому-то объяснять?