– Я могу дать тебе все, что угодно, но не это.
– Даже несмотря на то, что я знаю, что ты меня любишь?
– Ошибаешься, детка, я тебя не люблю.
Джулия замерла, не в силах даже вздохнуть, никогда еще он так открыто не отрицал своих чувств.
– Тогда нам не о чем больше говорить.
– Прости, но ты сама меня разозлила. Слушай, я не хочу тебя ранить, никогда не хотел и именно поэтому… – Камерон замолчал, не договорив.
– Поэтому что?
– Поэтому я никогда не скажу, что люблю тебя.
Джулия вздохнула, пытаясь набраться терпения:
– Ты подарил мне драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов.
– Точно, – подтвердил Камерон таким тоном, как будто убеждал шестилетнего ребенка, – разве это не доказывает, что ты мне очень дорога? Разве тебе мало, что я готов все для тебя сделать и хочу, чтобы ты никогда не забывала о том, как нам хорошо вместе?
– Это доказывает, что ты меня любишь, так что просто скажи это вслух.
– И не надейся. Мы же уже не раз обо всем этом говорили.
– Ты прав, поэтому нам следует расстаться.
– Нет! – рявкнул Камерон, сжав кулаки. – Слушай, я вырос в неблагополучной семье, мой отец…
– Твой отец?
– Мой отец был негодяем, жестоким грубым алкоголиком, избивавшим мою мать.
– И тебя?
– Иногда, но это мелочи, обычно он вымещал свою злобу на матери, так что мне нечем гордиться.
– Гордиться?
– Я не смог ее защитить.
– Сколько тебе было лет?
– Шесть, семь. – Камерон пожал плечами. – Я не мог его остановить, а хуже всего то, что когда он бил ее, то кричал, что любит ее.
Джулия содрогнулась, теперь она наконец-то поняла, почему Камерон так упрямо отказывался признать свою любовь.
– Это ужасно.
– Он любил ее, – повторил Камерон, его лицо превратилось в какую-то маску страдания и боли, – и, чтобы показать свою любовь, избивал ее до потери сознания.
– Камерон, – прошептала Джулия и попыталась погладить его по плечу, но он отстранился:
– Не надо.
– Но…
– Ты не поняла? Я такой же, как он, я не могу себя изменить. Я пытался любить, но ничего хорошего это никому не приносило, так что мне остается лишь держать себя под контролем. Теперь понимаешь?
– Твой отец – это не ты, – мягко возразила Джулия.
– Все не так просто, – вздохнул Камерон, ероша волосы, – я знаю, ты хочешь услышать от меня эти слова, но я никогда их не скажу и никогда не почувствую. Ты мне слишком дорога, чтобы я обращался с тобой так, как мой отец с моей матерью. Я этого просто не переживу.
Джулия никогда бы не призналась ему, но она уже ранена и истекает кровью. За него.
– Помнишь нашу брачную ночь?
– Конечно, – удивленно ответил Камерон.
– Я тогда так разозлилась на тебя.