— Подожди, — остановил он меня, хватаясь за мою ногу, как за последний шанс лизнуть, — а может, мы что-то придумаем? Ну, ты ж опытная, должна знать какие-то способы, чтоб безопасно…
Полизать ему хотелось, видимо, нечеловечески. Но осознание того, что я все же не только его, а кругом стреляют, из последних сил удерживало его от столь опрометчивого шага.
— Ну, раз надо безопасно, — как-то истерически вдруг выпалила я, ибо он меня достал, — может, пищевую пленку дать?
Я пошутила. Клянусь, я пошутила.
Оказалось, шутила в этом доме я одна.
— А есть? — вдруг загорелся он идеей.
— Есть, — серьезно подтвердила я, пытаясь сохранить лицо.
— Дашь? — он посмотрел с надеждой.
— Ща, — совершенно ровно ответила я, — пусти, а?
И, видя, что он не очень понимает, зачем, уточнила:
— На кухню схожу.
На кухне меня расплющило в хлам, и, в поисках пленки, гремя дверцами шкафов, я надеялась, что он не услышит мои тщательно сдерживаемые повизгивания.
Очевидно, меня не было чуть дольше, чем следовало, потому что он вдруг окликнул меня:
— Не нашла?
— Сейчас, милый! — я собрала волю в охапку. — Есть целлофановый пакетик, подойдет?
Фольгу я предлагать поопасалась.
И дело было вовсе не в нем. Просто мне вдруг стало понятно, что если я предложу это вслух, то истерику, которая со мной приключится, вряд ли можно будет заглушить звуком шкафчиковых дверок.
Но когда из комнаты долетел вопрос-сомнение:
— …пакетик толстый?
…у меня потекли слезы.
В комнату я вернулась спустя минуты две с сильно покрасневшим лицом.
В руках у меня был рулончик стрейч-пленки.
Его лицо почти что озарилось счастьем.
— Ну, ложись, как была, — он потянул рулончик у меня из рук и, пока я принимала позу, устроился где-то в ногах.
— Подушку под попу подложи, — деловито приказал он, пытаясь найти пальцем залипший край пленки.
Я легла и раскинула ноги, пытаясь подсмотреть.
Пленка от рулончика отматываться категорически не хотела. Она прилипала и путалась. Лизун-изобретатель вспотел и сосредоточился.
— Давай помогу, — я напряглась и потянулась к нему. Если бы я полежала без действий еще полминуты, просто наблюдая за всем этим, подозреваю, меня можно было бы транспортировать в Кащенко прямо с постели.
Я забрала рулончик, старательно ногтем поддела край и аккуратно, на приколе, отмотала лоскут сантиметров тридцать.
Он наблюдал за целлофанкой, прямо скажем, с вожделением.
— Рррр, — он вдруг потянулся к рулончику в моих руках, выдернул его и с характерным звуком рванул пленку зубами, взглядом змия-обольстителя глядя на меня. Очевидно, это «рррр» должно было символизировать порывы охватившей его страсти.