Но хотел бы сразу сказать: не я был инициатором эскалации противоречий. Тогда стартовала кампания дикой травли Верховного Совета, к которой подключили заграницу. Помнится, бывший премьер Великобритании Маргарет Тэтчер заявила, что Верховный Совет России — это осколок бывшего СССР, его надо срочно переизбрать, изменить Конституцию, а всю власть вручить Ельцину. Эти провокации и глупости «демократическая» печать тиражировала днем и ночью, восторгаясь мудростью «железной леди». В телебеседе с Олегом Попцовым в ответ на его вопрос о том, как я воспринял это заявление госпожи Тэтчер, я сказал: может быть, у России не самая лучшая Конституция, но лучше иметь такую, чем не иметь ее вообще, как в Англии. По нашей Конституции все депутаты избираются народом, никто не имеет наследственных прав занимать парламентские кресла, как в Англии. Там палата лордов — из Средневековья, а спикер сидит на мешке с овечьей шерстью. Далее, в Англии ведется война против Северной Ирландии. Так что нечего всяким заезжим бабешкам лезь в наши дела, пусть займутся своими — их у них не меньше, чем в России.
Что тут началось! Все СМИ ополчились против моего термина «заезжая бабешка». Но, судя по письмам в Верховный Совет, абсолютное большинство населения было в восторге от того, что в стране нашелся лидер, который поставил на место «железную леди». Кстати, раньше я с ней встречался и имел продолжительную беседу в посольстве Великобритании. Никаких «гениальностей», о которых взахлеб говорили многие в связи с ее недавней кончиной, я в ней не обнаружил. Заметил некоторую старческую суетливость, она все пыталась подружить меня с Гайдаром...
Так вот, на наши нараставшие непримиримые противоречия с Ельциным по проведению экономической реформы накладывались его постоянные попытки выйти за пределы своих полномочий, стремление превратить Верховный Совет в безвластную структуру. Примечательно, что в бытность председателем Верховного Совета Ельцин всячески приветствовал укрепление парламентаризма, тогда как в роли президента ратовал за сокращение роли представительных органов власти.
Скажем, был конец октября 1991 года. Правительства СССР нет, парламента СССР нет, правительства России нет — Ельцин разогнал правительство Силаева де-факто еще в августе. Явочным порядком я превратил президиум Верховного Совета в правительство, и мы решали все текущие вопросы огромной страны. Авторитет у меня был тогда значительный, и я принимал распоряжения, постановления — вынужденно, по необходимости. Ельцину все время говорил: «Борис Николаевич, когда будет правительство? Где ваш премьер? Почти три месяца ни СССР, ни Россией не управляет единый орган. Мы, представители парламента, выполняем несвойственные нам задачи, это ненормально!» Он отвечал: «Да-да, понимаю. На днях все решим». Как-то он спрашивает: «А кого вы хотите в качестве премьера?» Отвечаю: «При чем тут я? Вы президент, лишь вы имеете право называть главу правительства. Назовите фамилии кандидатов на этот пост, я созову Верховный Совет, и мы его утвердим». Он называет с десяток людей, один умнее другого: Юрия Рыжова, Юрия Скокова, Святослава Федорова... Я ему: «Борис Николаевич, нет вопросов. Любая из этих кандидатур на Верховном Совете будет утверждена, решайте».