Назарей был крупный, со светлыми волосами. Он понял и улыбнулся.
— Muy bien, muy bien,[26]— сказал он добродушно, по-прежнему не сводя с нее глаз. Только сейчас она вспомнила, что все лицо у нее в грязи. Машинально она потеряла щеку тыльной стороной руки. Улыбка человека стала шире.
— Можно я тебя сфотографирую?
Сердце Малики застучало.
— Нет! Нет! — в ужасе вскричала она. Затем, пытаясь объяснить, добавила: — Мне нужно яйца продавать.
Назарей, казалось, еще больше обрадовался.
— Ты яйца продаешь? Неси их сюда.
Малика сходила за яйцами, завернутыми в тряпку. Компания мальчишек заметила потрясающую желтую машину и окружила ее, клянча деньги. Назарей, пытаясь отогнать их, открыл дверцу Малике и указал на пустое сиденье. Она положила сверток на кожаную подушку и наклонилась развязать узелок, но мальчишки, столпившиеся вокруг, толкали ее. Назарей бешено орал на мальчишек на иностранном языке, но это их ничуть не пугало. Наконец, разъярившись, он сказал Малике:
— Садись.
Она подняла сверток и села, положив его на колени. Мужчина потянулся и захлопнул дверь. Затем поднял окно. Но к мальчишкам добавились двое нищих — они тянули руки над окном.
Без предупреждения назарей с жутким ревом завел мотор. Автомобиль рванул вперед. Перепуганная Малика оглянулась: мальчишки отлетели на дорогу. Когда же она посмотрела вперед, машина уже выезжала из города. Назарей по-прежнему выглядел очень сердитым. Малика решила не спрашивать, как далеко он собирается ехать, прежде чем остановится и купит яйца. Ее охватил восторг оттого, что она едет в такой чудесной машине, и в то же время — беспокойство, что придется возвращаться пешком.
Деревья очень быстро проносились мимо. Малике казалось, что у нее всегда было предчувствие: когда-нибудь с нею случится что-то такое вот странное. Мысль утешала и не давала испугаться по-настоящему.
IV
Вскоре они свернули на проселочную дорогу, исчезавшую в глубине эвкалиптовой рощи. В зыбкой тени назарей заглушил мотор и с улыбкой обернулся к Малике. Взял у нее с колен сверток с яйцами и положил назад. Из сетки за ее сиденьем он вытащил бутылку минеральной воды и салфетку. Чуть плеснув воды на салфетку, он положил руку на плечо Малике и принялся стирать разводы грязи с ее щек. Она не сопротивлялась и разрешила ему снять с ее головы полотенце, так что волосы рассыпались по плечам. «Почему бы ему не посмотреть на меня? — думала она. — Он хороший человек». Она уже заметила, что от него совсем не пахнет, а от его доброты ей стало приятно.
— А теперь можно тебя сфотографировать?