будет выглядеть принципиально иначе, чем для человека и подчиняться (с их точки зрения) иным законам. И не выглядит ли наш “реальный мир” так, как сказал об этом в одной прекрасной притче Шри Рамакришна: “Четверо слепых подошли к слону. Один дотронулся до ноги слона и сказал, что слон похож на столб. Другой дотронулся до хобота и сказал, что слон похож на змею. Третий дотронулся до живота слона и сказал, что слон похож на огромную бочку. Четвёртый дотронулся до ушей и сказал, что слоя похож на большую корзину. И потом они начали спорить между собой о том, каков слон.”
Не стянем уподобляться этим слепым. Слон похож на слона, и наша задача понять, какова же его истинная реальность. А понять это можно лишь отбросив реальности относительные, о которых и шла речь выше. Можно говорить о мире змеи, мире пчелы, мире человека и т. д., но должны мы говорить и понять мир, каков он сам по себе, безотносительно. И полагаться здесь только на наши органы чувств мы не имеем права.
“Но позвольте!— возразят мне.— Ведь мы и так полагаемся не только на них. Мы мыслим, делаем выводы, накапливаем опыт.” Отлично. Но основа наших выводов и нашего опыта— это аксиомы, данные нам нашими органами чувств, и не нуждающиеся в доказательствах. Но почему “не нуждающиеся”? Потому ли, что они действительно неопровержимы, или потому, что их невозможно доказать? И пытался ли кто-нибудь доказать аксиому? “Доказывать их нет нужды по их очевидности!” Но это не ответ. Долгое время считалось, что Земля плоская и что Солнце и звезды вращаются вокруг неё. Это была аксиома и это, пожалуй, “очевидно” и до сих пор...
Любую аксиому мы принимаем без доказательств (на веру!) не потому, что она в них не нуждается, а потому, что доказать её невозможно. Кто с этим не согласен, пусть докажет себе, что он есть он. В основе всех наших твёрдых знании лежат аксиомы, очевидности, лежит вера.Иначе говоря, любая научная теория имеет характер рабочей гипотезы, принимаемой на веру до тех пор, пока она не будет подвергнута сомнению.
Хочу быть правильно понятым: Путники не отрицают реальности мира, реальности Универсума и его познаваемости. Они лишь утверждают, что существует масса различных относительных реальностей, которые нельзя путать с реальностью абсолютной, и что для познания её надо применять иные методы чем те, которыми мы пользуемся, познавая реальности относительные. Очевидность отнюдь не может быть доказательством чего-либо.
Однако, мы увлеклись вещами, хотя и имеющими важное значение, но в известной степени для нас побочными. Более существенным будет разъяснить здесь взгляд Путников на жизнь в мире форм, как на школу. “Какая школа? Ведь мы же, как НИЧТО, все знаем!” Это не совсем так. С одной стороны, все знания Универсума наши, но полностью обладают этим