В восьмом доме телевизор орал про войну в Афганистане и на Ближнем Востоке. У соседей на кухне что-то разбилось. Анна проводила глазами футбольный мяч, влетевший в куст агавы. И чего ей не спится, детворе?
Все, что она видела, и все, что слышала, — это был ее мир, простой и понятный. Мир улицы Сталинграда.
Ребята толпой побежала вытаскивать мяч из колючек.
— Ааа… — раздались вопли. — Проткнулся!
Очень скоро из подъездов выйдут подростки с полотенцами на плече, затарахтят скутеры, женщины пойдут в магазин, старики и старухи выползут на скамейки…
Откуда-то донеслась песня Лауры Паузини — скорее всего, из лавки зеленщика. Хорошая песня, но немного грустная.
Ей нужно жить в мире с самой собой. По-другому просто нельзя.
Домохозяйки вытряхивали коврики в окнах, ребятишки проказничали, кидая камушки в окна первых этажей.
Анна наблюдала за двумя арабами в оранжевых робах. Они ловко переворачивали мусорные бачки. Дети внизу снова принялись пинать спущенный мяч.
Обстоятельства давят. Но и их можно победить.
Дженнифер перешла через улицу, держа Джеймса на руках, и уселась на скамейку у автобусной остановки. Малыш хлопал в ладошки и весело смеялся. Сандра на кухне варила кофе.
Анна пыталась представить Франческу. Не важно, где и с кем. Может, она сейчас завтракает, а может, еще спит. Или гуляет по аллее в Фоллонике, с трудом удерживая равновесие на высоченных каблуках.
Не важно, где и с кем…
Анна вспомнила, как в детстве они ловили крабов на прибрежных камнях. У Франчески была молниеносная реакция, она хватала крабов так быстро, что те даже не успевали поднять клешни.
Потом они наполняли общее ведерко песком и морской водой, сажали туда крабов и тащили домой, чтобы приготовить «настоящую морскую пасту».
Франческа, живая и настоящая, где-то рядом, и только это имеет значение.
Было обычное утро. Выпив кофе, Сандра вытирала пыль. Роза поливала цветы. А Анна неподвижно стояла на балконе дома номер семь.
В это самое время по региональному шоссе Гроссето — Ливорно ехал скрипучий автобус.
Единственная пассажирка в самом заднем ряду смотрела в окно, прижавшись к стеклу виском.
По обочине дороги еле полз трактор с прицепом, наполненным сеном. Молодые парни из Ганы собирали помидоры.
Водитель автобуса поглядывал в зеркало, опасаясь, что пассажирка заснет и пропустит остановку. Она сидела, как не сидят в автобусе, поджав колени к подбородку, полностью погруженная в свои мысли.
Местность за окном была болотистой, затем болота сменились пустырями, поросшими низким и сухим кустарником. За отбойником то и дело встречались трупики раздавленных ежей.