Франческа их видела.
Она все видела: как Анна притормозила и покатила навстречу парню, тому самому парню. Она тут же остановилась, чтобы перевести дыхание, а потом подобралась поближе, но так, чтобы остаться незамеченной, и в результате оказалась в двух шагах от парочки. Франческа видела, как Анна перелезла через перила, сняла ролики и бросилась на шею незнакомцу.
Сердце у нее перестало биться, лишь желудок судорожно сжимался, как если бы в него насосом накачивали воздух, а потом откачивали обратно, оставляя пустоту.
Франческа проследовала за ними к трибунам, где они с Анной оставили свои сандалии. Она чудом держась на ногах — ролики пробуксовывали на гальке. Теперь ее сердце колотилось в таком темпе, что запросто могло выскочить из груди.
Ей невыносимо было смотреть, как эти двое перешучиваются, как он надевает ей сандалии на ноги, то есть делает вид, что надевает, а сам щекочет Анне ступни, и она так смеется, что ей, Франческе, становится тошно.
Франческа следила за ними до самого конца, пока они не скрылись в темноте сосновой рощи. Именно тогда она окончательно расклеилась.
У ворот Франческу настиг первый приступ тошноты, затем второй, третий… Она зажала рот ладошками и помчалась к туалету.
Очередь в туалет была бесконечной, и ей пришлось умолять, чтобы ее пропустили. В полном отчаянии она дождалась, пока открылась кабинка, и, забежав внутрь, склонила голову над унитазом.
Ее рвало; она шумно хлюпала носом и плакала навзрыд, стоя на квадратном метре, залитом чужой мочой.
Снаружи стучали в нетерпении, какой-то придурок принялся пинать дверь с криком:
— Пошевеливайся, малохольная!
Но Франческа вышла не скоро.
Добравшись до трибун, она уселась в самом темном уголке, где ее никто не мог увидеть, обняла колени руками, положила на них голову и подумала, что с этого момента Анна для нее умерла.
Алессио брел, ничего не замечая вокруг. В конце концов он споткнулся и упал лицом вниз. Чтобы встать, ему пришлось сделать над собой усилие. После долгих блужданий в темноте он увидел Кристиано и сел на камень рядом с ним.
Несколько минут прошли в тягостной тишине. Наконец Алессио поднялся, отряхнул джинсы и, глядя в сторону, сказал:
— Ты прав, дружище, она действительно шлюха.
Кристиано мотнул головой:
— Не смей так говорить! Элена такая девушка… она лучшая из всех. У тебя таких никогда не было.
— То есть лучшая из всех, кто меня бросил? Ты это имеешь в виду?
— Вот увидишь, она вернется, клянусь тебе, — с воодушевлением продолжил Кристиано, прижав руку к груди. — А то, что я наговорил…
— Да брось, ерунда все это!