— Прекратить! — тонко заверещал Краузе, хватаясь за кобуру. — Прекратите ваши идиотские истории и отвечайте только на вопросы. Вы видели газету?
— Какую? Ах, эту? Чего же мне смотреть, когда я ее почти всю написал? И вообще, осмелюсь доложить, я не любитель газет.
— Значит, вы еще не видели, что подписано вашим именем? Тогда полюбуйтесь. Прочитайте хотя бы первую страницу. А потом мы с вами очень серьезно поговорим.
С этими словами Краузе протянул Швейку газету. Вот что увидел Швейк.
* * *
Швейк внимательно прочитал все вышеприведенное и, подняв лучистые младенческие глаза на капитана, невозмутимо сказал:
— Осмелюсь доложить, господин капитан, по-моему, все это очень интересно.
— Вы думаете? — зловеще проскрежетал Краузе. — А что вы скажете насчет аншлага? Вам не кажется, что там две очень странные опечатки?
— Так точно, кажется, — отрапортовал Швейк. — Мне, осмелюсь доложить, очень приятно, что вы тоже это заметили. Я, правда, знал об этом еще до того, как газету начали печатать, но решил не задерживать номера из-за технической ошибки. Мы завтра дадим поправку, что не «мор», а «мир» и не «проврет», а «прорвет». Между прочим, с поправками надо быть тоже очень осторожным. А то в Мальчине был такой случай. Там в газете напечатали «фюрер несет нам гадость». На другой день, конечно, дали поправку, что надо читать не «гадость», а «радость». Но привели весь абзац и в следующей фразе опять перепутали букву. И получилось: «Он нас губит», вместо «Он нас любит». Редактор хотел опять дать поправку, но его, к сожалению, повесили, а то бы он довел тираж газеты до неслыханных размеров.
— Стоп! — скомандовал Краузе. — Довольно басен. Отвечайте по существу. Вы знали, что рисунки перепутаны?
— Осмелюсь доложить, знал. Но опять-таки я решил, поскольку картинки ставят для украшения, то все равно, где какая стоит. По-моему, так даже красивее.
— Так, — отметил капитан, бледнея. — А передовую вы писали?
— Так точно, я.
— А статью про собак?
— Осмелюсь доложить, там подписано. Собаки — это наболевший вопрос.
— Молчать! А статью насчет наших успехов?
— Это, осмелюсь доложить, писал господин Маноцков, но я ему подсказал некоторые идеи.
— Мне все ясно, — сказал Краузе, вставая. — Господин Швейк, я знаю, кто вы такой, я верю вам на слово, но сейчас, в связи с исключительностью обстоятельств, прошу предъявить ваш мандат.
— Осмелюсь доложить, точность никогда не мешает. Пожалуйста! — И, порывшись в кармане мундира, Швейк протянул капитану справку, полученную еще — в 1914 году и подтвержденную дальнейшими медицинскими экспертизами.