Это было бы признанием его власти над ней. А она не могла отдать ему больше власти, чем у него уже было.
– Я знаю тебя недостаточно хорошо, – мягко произнесла она. – Я знаю: у нас есть ребенок. Но ты? Какой ты человек? Каким был наш брак? Испытывали ли мы друг к другу хотя бы симпатию?
Он откинулся назад и вздохнул.
– Нам было хорошо в постели, – сказал он просто. – Хотя мы провели вместе не так много времени.
– Потому, что ты был очень занят? Или потому, что я забеременела?
– Я думаю, и то и другое. Но в основном потому, что ты плохо себя чувствовала во время беременности. У нас был всего месяц, Изабелла, прежде чем мы стали жить как соседи по комнате, а не как любовники.
– Ох… Так беременность была тяжелая?
– Нет, кроме токсикоза, ничего такого.
Она снова расправила платье на бедрах.
– Как бы я хотела вспомнить! Я чувствую себя… обманутой.
Она носила ребенка девять месяцев и ничего не помнила об этом. Она разделяла жизнь и постель с этим мужчиной, и он все еще оставался для нее незнакомцем.
Адан вздохнул:
– Ты была очень красивой, несмотря на постоянное недомогание. И еще ты стала довольно большой. Рафик весил больше девяти фунтов, когда родился.
Изабелла открыла рот от удивления:
– Неужели? Господи боже! – А потом она хихикнула, хотя смешок был готов превратиться во всхлип. Она прижала руку ко рту, чтобы удержаться от этого. – Может, это и хорошо, что я не помню.
Адан улыбнулся. У Изабеллы замерло сердце. От его улыбки у нее захватило дух. Его лицо, и без того такое привлекательное, стало теплым и открытым и даже невинным в каком-то смысле. Было очень странно думать так об этом жестком человеке.
– Ты выглядела так, как будто проглотила три футбольных мяча, – сказал он. – Врач говорил, что ребенок только один, но я начал было сомневаться.
– Ты был рядом, когда он родился?
Он помотал головой, и ее сердце слегка упало от грустного выражения его лица.
– Я уезжал из страны по делам бизнеса. До срока было еще две недели.
– Жаль, что ты это пропустил.
Он взял ее руку и поцеловал. Изабелла потрясенно почувствовала, как все ее тело ответило ему.
– Да, я тоже жалею. Я бы хотел быть рядом ради вас обоих. Роды были довольно тяжелыми, но Рафик родился здоровым, и ты быстро оправилась.
Его голос угас, и она вопросительно посмотрела на него:
– Что, Адан?
Он отрицательно помотал головой:
– Ничего. Ничего.
– Я хочу вспомнить это, – сказала она. – Даже тяжелые периоды. Я хочу вспомнить каждый миг нашей жизни вдвоем. Это очень тяжело – не знать.
– Может быть, ты когда-нибудь вспомнишь. Вспомнила же ты нашу первую ночь.