Четвертый звонок (Гончарова) - страница 82

Ну я все это вообразила и отказалась. И сильно пожалела их, бедных.

Кого-кого… Акул, конечно. А вы про кого подумали?

Почта

Отправила из Черновцов в разные города и страны книги в подарок своим друзьям. Из Праги написали через неделю, мол, получили, спасибо. Из Израиля вообще через пять дней — ура-ура. А из Москвы — ничего.

И я вот думаю, что, наверное, у нас с Чехией или с Израилем обычные современные почтовые отношения. Поезд там, самолет, паромы, теплоходы.

А вот с Москвой у нас сложно. Ну, скорей всего между Украиной и Россией ямщик ездит. Зимой замерзает. Во степи глухой. Летом — запивает. На постоялом дворе.

Или вот еще — например, фельдъегерь. То конь притомился, стоптались его сапоги. Фельдъегеря сапоги, в смысле. Или девушку какую крепостную встретил, с лентой алой в косе, пропустить не мог, увлекся.

Или того хуже: у нас с Россией — голубиная почта. Точно. Находят самого хворого, самого унылого сизаря, привязывают к лапе… Почему письмо? Я же книги отправляю. Привязывают ему к лапе пакет с книгами. И этот доходяга… Почему летит? Он лететь не может. Книги же тяжелые. Он не может лететь. Он — идет. Пешком. Шлепает своими красными от холода лапками. Идет из Черновцов в Москву. И волочит мой пакет. Идет. Идет. Идет. Идет… Идет… Идет… Идет… Идет… Идет… Идеооот… Ииии… Так, хватит! Жалко мне этого бедного голубя.

Лучше я сама отнесу. Сама.

Так что пусть Москва подождет. Пошла…

Романтика

Подруга говорит, ах-ах, вот если бы мне на День святого Валентина муж приготовил бы романтический сюрприз! Например, приготовил бы мне ванную, со свечами и чтобы в воде лепестки роз, на полу лепестки роз, везде лепестки роз.

А я себе сразу думаю, что потом все эти лепестки убирать, из воды — мокрые, с полу посохшие, под ногами хрустят, что все эти лепестки мне еще потом выметать из разных углов, что свечи подтекут парафином, потом скрести и оттирать. Ну а кому все это убирать? Сюрприз-то сделан, радость доставлена. Значит, мне. Нет, не надо!..

А подруга продолжает. И чтобы в спальне везде персики, персики, именно персики, чтобы были уложены просто сплошным ковром. Как у Марины Влади в ее книге описано.

А я сразу представляю, что потом персики потекут, что пятна потом везде, что не отстирываются. Персики погниют, пахнуть начнут, за одну ночь все же не съешь, а в холодильнике они почернеют… А если все-таки попытаться съесть, то… Да ну их, эти персики.

А подруга прямо соловьем. И чтобы ужин приготовил романтический. А я сразу представляю, сколько кастрюлек, сковородок подгорит, сколько емкостей, ножей и ложек будет использовано, сколько продуктов будет испорчено, сколько посуды впопыхах разбито. И моя чашка. Моя чашка с домиками. С домиками Миши Алдашина моя чашка! Уыыыыыыы!!!!!!!!