Вернув внимание на доску, Винсент нахмурился. Отвлекшись на вошедшего помощника, он ошибся, поставив пешку на одну клетку дальше, чем было задумано. Теперь не миновать взятия на проходе! Безупречный эндшпиль был испорчен. Всё предстояло рассчитывать заново, и итог пока был непредсказуем. Возможно, действие затянется. Возможно, победитель и побежденный поменяются местами.
Однако... канцлера вдруг посетила мысль, интересная в своей парадоксальности. Если каждый игрок без отступлений использует оптимальную стратегию, гарантирующую ему победу, итог партии предопределен. Итог этот можно предвидеть. Нет, не предвидеть - просчитать математически, хоть это и затруднительно из-за огромного варианта комбинаций ходов и позиций. Но если игрок совершает ошибку? Или действует вопреки оптимальной стратегии, из побуждений альтруизма, сознательно, добровольно не желая получать наибольшую выгоду? Или же, изучая теорию игр, намеренно выбирает вариант, отличный от идеального, надеясь, что появившаяся в результате альтернатива приведет к еще большему, может быть, абсолютному выигрышу? Или это тот редкий случай, когда человек просто не умеет мыслить шаблонами, алгоритмами, пусть даже давно проверенными и ведущими к успеху? В таком случае, предугадать его действия становится невозможно. А тот, кто поступает неожиданно, всегда имеет большие шансы.
Винсент задумчиво постукивал тростью по паркету, внезапно утеряв всякий интерес к происходящему на доске.
Такой противник действительно представляет опасность.
***
Сказать, что произошедшее было неприятным, значило ничего не сказать.
Себастьян тяжело открыл глаза и пару-тройку секунд тщетно пытался понять, кто он, где и что здесь делает. Победно улыбающееся лицо Софии, однако, значительно ускорило этот процесс.
- Вот видишь, Серафим, даже мастерам своего дела требуется иногда помощь, - самодовольно сообщила девица, однако, в лисьих глазах её явственно читалась тревога и облегчение от того, что ювелир наконец очнулся. - Ты всё еще отказываешься работать со мной в паре?
Сильф устало перевел взгляд на злополучные часы. Стрелки показывали без двадцати двенадцать. Почти полночь. За окном сгустилась темнота, комнатка была освещена лишь парой неярко горевших свечей, отбрасывавших длинные зловещие тени.
- Где шерл? - хрипло спросил ювелир, наконец заметив, что камня нигде не видно.
- В футляре, - потупилась София и, ожидая негативной реакции, поспешила оправдаться. - Я спрятала его. Пока камень находился в жутком круге крови, он словно горел! И тебя невозможно было привести в чувство!