— Я не понимаю…
— Донни Цукерон, тупица. Его ты убил последним.
Дыхание похоже на хрип покойника. Жаль, что так быстро. Я мечтал умыться его кровью.
— Ма-а-а-а-ать… — очередной вопль вознёсся к равнодушному небу, — Цукероны — это торговцы крупами? Я воровал у них, но сына не трогал…
Внезапно что-то стукнуло по лодке. Вода зашумела, и чьё-то гибкое тело развернулось у самого причала. Запах крови привлёк левиафана. Эти мутировавшие рыбины достигают семи метров в длину, чрезвычайно прожорливы и просто обожают человеченку. Утаскивают и оленей, и лошадей, но человек — их слабость.
Я уже знаю, как поставлю точку.
— Келлетриф, — показал я ублюдку кусок зеркала так, чтобы он разглядел своё отражение, — ты меня выводишь!
— Келлетриф? — завопил завидным тенором полумёртвый. — Так тебе нужен Келлетриф Эгон, лысый хрен? Я сдружился с ним три года назад, мы стали вместе станцией заниматься. Ма-а-а-ать, он умер год назад! Сволочь, тот, кто тебе нужен, уже откинул копыта!
Чувства перепутались: желание сделать гадине больно — первая нить, вторая — обман Тима и Марка, мстить, третья — выставлен идиотом, обида жжёт диафрагму, вызывает рвотные позывы. Вместе они образуют канат, который меня перевязал и обездвижил. Пальцы впились в оружие, что стало больно.
Я готов взреветь!
Пинком ноги я спихиваю того, кого принял за Душегуба, и отступаю на шаг. С рёвом на добычу бросается левиафан, побрасывая в воздух гибкий лоснящийся хвост. Туча гнилой воды взметается фонтаном, всё вокруг заливает ледяной влагой, и в этом грохоте становится неслышим предсмертный крик жертвы.
Ничего не остаётся, как убрать оружие и в ярости броситься на выход! Я сметаю инструменты, с первого верстака сшибаю всё, до чего дотягиваются руки, подхватываю молоток и крушу им до тех пор, пока тот не вылетает из рук. Тут же попадается рашпиль, вокруг меня бушует вихрь разлетающихся щепок, инструменты летят на пол, а грохот недостаточно громок, чтобы перегреметь мой рёв!
Идут часы, за которые я разбираю это место на доски! Во мне полно сил крушить!
18:47
Зря потратил целые сутки — хитрая интрига полиции, чтобы убрать меня на время с игровой доски. Говорить с Тимом я нынче не в состоянии: велик шанс не удержаться и броситься на калеку. Пустое.
Произошло многое, я успел на кульминацию спектакля: двое леших нашли Донни, а Марк бросил в клетку Харона. Затем выпустил — я проследил за исходом случившегося. Чедвер чист, все его кровавые грехи не имеют никакого отношения к буйствам Душегуба.
Чутьё, чутьё… Марку просто понравился Харон, не спорю, в качестве маньяка он удобен, гаварцы покивают и скажут, что садистом, в самом деле, был он. Но они ошибаются…