Все это подкреплено у Резника обширным историческим материалом (как историк, он предпочитает опираться на первоисточники) и — действительно переворачивает привычную схему.
Привычно считать, что источником губительных войн являются ненасытные империалистические режимы, возникающие на почве бесчеловечного буржуазного образа жизни. Если переломить это революционным образом, то есть сменить капитализм на социализм, а затем выстроить во всем мире коммунизм, — войны прекратятся. Потому что войны — следствие, а строй — причина.
Что-то не сошлось на весах Истории. Два народа — немцы и русские — после дикой мировой войны сменили капитализм на социализм и втянулись в такую вторую мировую войну, перед которой померкла абсурдность первой.
Поневоле закрадывается сомнение: не попробовать ли осмыслить события, перевернув пресловутый вопрос о том, что из чего: яйцо из курицы или курица из яйца? Что, если причина — именно столкновения народов, подчиняющиеся какому-то глобальному геополитическому ритму, каким-то тектоническим законам Истории (и географии, как чувствовал Лев Гумилев), а все чресполосье режимов и их оттенков: демократий и диктатур, утопий и антиутопий — как раз следствие этих фатальных (пока мы не поняли их логику) «Дрангов нах Остен», «Дорог на Океан», «Фронтиров на Дальнем Западе», взаимоостервенения на Ближнем Востоке. И прочих абсурдистских драм Новой (и не только Новой) истории?
Двадцать первый век заставляет оглянуться на дела двадцатого и идеи девятнадцатого веков под углом зрения нынешних дел и идей. Конечно, были авантюристы во главе партий и народов, были безумцы, прожектеры, зацикленные на «Дарданеллах» (например, Милюков, человек вроде бы трезвый). Но были и разумные люди. В том числе и здравомыслящие венценосцы.
Александр III — башибузук и грубиян, много неосторожных глупостей сказавший на разные темы и про разные народы, неспроста в памяти остался — как Миротворец, успешно на протяжении своего царствования избегавший войн и в результате оставивший своему сыну наследство, как признает Резник, в отменном порядке.
Сын, правда, оказался бездарен: пустил все под откос, и именно потому, что ввязался в войны. Фаталист скажет, что мало что зависело от его жалкой воли, но ведь и сам лез в петлю, не сопротивляясь! Резник перечисляет умных людей в его окружении, которые, стоя подчас на противоположных позициях, сходились в одном: воевать нельзя! Удерживали царя от губительных решений!
В 1910 году роковое развитие событий предотвратил Столыпин, в 1912-м — Коковцов. В 1914-м (премьером был уже «вынутый из нафталина» Горемыкин) отчаянную попытку остановить царя предпринял Витте. Давний сторонник континентального союза (Франции — Германии — России), он понимал, что война между ними может привести только к гибели. Но Витте был ненавистен слабому и лукавому самодержцу и повлиять на него не мог. Если у кого был шанс остановить его, то только у Распутина. Старец был убежден, что, будь он в тот момент в Петербурге, войны бы не допустил.