Федор
Я в который раз поморщился от досады: сорвал бы волшебный цветок, и все встало бы на свои места. Ну почему не открылся Любке? Знай она, кто я, непременно отдала бы мне этот злосчастный папоротник. А сейчас проще забыть, что случилось, и искать иной способ выбраться из бабьего тела. Да и покинуть этот сказочный мир тоже было бы неплохо. Теперь я уже твердо уверен, что сказка-то не здесь, а там. Нажми на кнопку, и все чудеса перед тобой — и электрическое освещение, и телевидение, и компьютер…
Вспомнил прежнюю счастливую жизнь, заскрипел зубами: точно знаю — Карлуше не жить. И замок привидений раскатаю по камешку, хорошо бы вместе с его хозяином Коляном.
После моего возвращения Настасьюшка не отходила от меня ни на шаг. При любой возможности покрывала мое лицо поцелуями. Глаза ее все еще были припухшими от пролитых слез. Я впервые подумал о том, что из Настасьи Вахромеевны вышла бы замечательная жена. Да и любит она меня по-настоящему. Странно устроены люди: мы не ценим то, что в наших руках, манит только недосягаемое и далекое. Умом понимаю, что лучшей супруги, чем Настасья, не найти, а в сердце, словно заноза, засела Любка.
Еще непривычно мучило раскаяние из-за Салтана. Наверное, впервые в жизни. Узнали бы мои братки, ухохотались бы. Было стыдно, что так старательно поощрял ухаживания царя и разжигал его интерес. Но кто же знал, что государь надумает жениться? Ответить ему взаимностью я никак не мог, но и отказывать напрямую было опасно. Сильные мира везде одинаковы: обидчивы и злопамятны, если их погладят против шерстки. Вот уж судьба пошутила так пошутила. Не было печали, так черти накачали.
Салтан не скупился на знаки внимания. Даже на свадьбе Олены и Свега предложил выступить в роли посаженой матери. Как я понял, это было великой честью и уважением. Эх, женился бы мой телохранитель в нашем мире… Какую бы свадьбу я закатил, весь город бы потом обсуждал, кореши-олигархи обзавидовались бы. А сейчас даже открыться не могу, сказать, кто я. Жаль расставаться с парнем. Алекс был настоящим другом, готовым отдать за меня жизнь. И вовсе не потому, что это входило в его служебные обязанности.
Настасья Вахромеевна была в восторге от свадьбы царской дочери. Все спрашивала, какое впечатление на меня произвело торжество. Сказать, что видел празднества и покруче, не повернулся язык. Пошутил:
— Чужая свадьба — не своя, почему бы и не понравиться?
Настасьюшка помолчала, а потом вдруг спросила:
— А ты на мне хотел бы жениться?
Я чуть не выругался: до чего ж все бабы предсказуемы! Разговор шел об Олене, так нет, свернула на себя. Вздохнул и прижал красавицу к груди: