Одиссей! Известный революционер, бежавший из тюрьмы, которого разыскивает вся царская охранка… Каринэ не могла унять восхищенного волнения.
— Дорогой! — обнимает Одиссея Анна Ильинична. — Все тут переживают…
— Кто помог бежать?
— Киевские арсенальцы.
— Как хорошо, что ты снова с нами!
Одиссей изумленно всматривается в лицо Каринэ:
— Бог ты мой! Анюта, скажи поскорей, кто эта неизвестная, сошедшая с картины Крамского?
— Княжна Медея, с твоего позволения, — она озорно подмигнула девушке. — И очень богата, у нее свой счет в банке!
Анна Ильинична, любуясь девушкой, думала: «Какой надо быть сильной духом, чтобы в джунглях окружающего общества, где каждый думает лишь о личном благе, оставаться чистой и цельной натурой!»
А Каринэ рассказывала о маленькой девочке, у которой купила цветы. Глаза ее застилали слезы. Она поведала о гибели кормильца семьи, осиротевших детях, их матери, которую успели вынуть из петли…
— Пятьдесят марок — все, что я могла дать. Разве это их спасет?
Трагедия рабочей семьи той же болью отозвалась в сердце Одиссея. Он твердыми шагами прошелся из угла в угол тесной комнатенки и тяжело выдохнул:
— Пока еще в житейском мире зла, в сущности, ничего больше для таких людей отдельный человек и сделать не может. Только социалистическое государство обеспечит помощь всем нуждающимся и сделает миллионы людей счастливыми.
— И лодырей не будет? — усомнилась Каринэ.
— Кто не работает, тот не ест! Это принцип социализма, — твердо сказал Одиссей.
Анна Ильинична вспомнила слова брата: «Мы должны будем начать строить социализм не из фантастического и не из специально нами созданного человеческого материала, а из того, который оставлен нам в наследство капитализмом…»
За чаем Анна Ильинична рассказала Одиссею, что с помощью немецких товарищей Старик теперь стал болгарином Дмитрием Иордановым. И показала паспорт.
— А то ведь живет без всяких документов и прописки. А как у тебя с документами, Одиссей?
— У меня есть паспорт. В Киеве товарищи сделали из меня инженера-путейца. Документы достали на имя Кузьмы Гая, сына Захара. Я поиграл в жмурки с царским сыском и уехал в Женеву. Конечно, рвался сюда, к Старику. И надо же, только сошел с поезда, как вдруг на перроне увидел филера, тайного агента русской охранки. Я его знал по Киеву. Одет с иголочки, под француза… К счастью, он меня не заметил. Очень надо бы повидать Старика, но рисковать нельзя. Его надо беречь… Сегодня еду в Штутгарт договориться о наборе журнала «Заря». Старику передай: в Киеве создаются вооруженные рабочие дружины. Ведется революционная пропаганда в войсках…