— Но ведь рукой человеческой, — вставил Сергей. — Может быть, это Задоров?
— Владимир Степанович, во-первых, ничего такого не знает, а во-вторых, если бы и знал — перетерпел.
Хождение по квартирам, как и предвидел Сергей, оказалось скучным и однообразно-бесперспективным делом, — никто, вроде бы, не видел и не слышал. Кое-кто, правда, уточнял: «Говорите, от полуночи до двух? Мы в это время спим, лейтенант…» И все. Дом, к тому же, был «благополучным», жили в нем, главным образом, трудяги, гульбищ не устраивали, а гульбище Сергею сейчас могло бы помочь. Во время вечеринок кто-то мог выйти на балкон освежиться, кто-то пошептаться, кто-то… Но нет, ничего такого не было, к сожалению…
Теперь ему предстояло наведаться в последнюю, двухкомнатную, на пятом этаже. Без всякого энтузиазма он нажал на кнопку звонка, минутку постоял в ожидании, потом из-за двери раздалось традиционное: «Кто там?» (Люди стали неохотно распахивать двери просто так…), и после необходимых объяснений перед ним предстала сухонькая, приземистая старушка.
Увидев перед собой молодого и сильного парня, она, кажется, немного оробела, но Сергей, имевший природный дар сходу завоевывать доверие, успокоил ее, и она провела его в комнату.
Да, она в ту ночь не спала, ждала задержавшегося сына. Да, сидела на балконе и ждала его. Да, близко к полуночи или заполночь около их дома остановилась машина, подъехавшая со стороны проспекта. Какая? Марок она не знает, но — легковая. Из нее вышел человек с палочкой. Пошел дальше. Машина погасила огни и осталась на месте.
Сын ее должен был возвращаться с той стороны, куда ушел этот, с палочкой, и она продолжала ждать. Сколько времени она так сидела на балконе — не знает, но потом возвратился этот, с палочкой. Около машины он что-то вынул из кармана, бросил на панель, наступил ногой. После этого он сел в машину, и они уехали. А вскорости появился и сынок…
Это уже было определенно кое-что: высокий, видный, с палочкой… Сергей считал себя вознагражденным за часы нудного хождения по чужим квартирам.
А в это время Инна Яковлевна, вдруг что-то вспомнив, опять схватила пухлую историю болезни Задоровой и стала лихорадочно листать ее страницы: аккуратно подшитые и подклеенные результаты анализов, заключения врачей-специалистов, записи Пустаевой. Наконец она нашла то, что искала: назначения Елены Ионовны уже в самом конце болезни Задоровой. Вот оно: целанид, целанид… Но где же страфантин? Она же назначала ей страфантин! И она, Инна, делала ей тогда эти инъекции. Где же назначение страфантина?