— Тогда не унывай и спи спокойно.
Верочка положила трубку. А Шапкин задумался. «Интересно, на кого он работает? Не мог же он вот так просто, сам. Впрочем, это не важно. Сталин тот только судил таких дураков. Неправедно, но судил. А Шапкин будет просто карать. Как это отразится на делах? Думаю, положительно. Каждый сверчок пусть знает свой шесток. Нет, господа, свободное общество — это не разгул анархии. И потом эта связь с Верочкой может дойти до Ниночки…»
Александр Степанович потянулся к телефону.
— Михель, это я. Захвати кого-нибудь из своих парней и мигом ко мне.
Шапкин посмотрел на часы: интересно, сколько потребуется времени Михелю на выполнение приказания?..
* * *
Сон бежал от Нины Алексеевны. Правда, временами она погружалась в зыбкое небытие, но тут же ее посещало чудовищное видение, и она просыпалась в холодном поту.
Разбитая и измученная, она опустила ноги на ковер. Села. Не зажигая света нащупала тапочки.
В спальне мужа было тихо и темно. Видимо, он еще работал в своем кабинете.
Она накинула на себя легкий халатик, подошла к балконной двери, откинула тяжелую штору и, не скрипнув дверью, вышла на воздух.
Ночь была чудесной. Темно-синее небо усыпали мириады звезд. Пахло свежестью цветущего разнотравья и сосны. Вся округа была погружена в таинственную полутьму. Только вдали, за выступом соснового бора, по автостраде, иногда пролетали, как светлячки, автомашины.
Она опустилась в плетенное кресло и опять задумалась о Леночке.
Нет, она была, определенно, сумасшедшая. Дался ей этот «старичок». В ее-то возрасте… А она просто пылала, полыхала дурацкой девичьей влюбленностью. К кому? К семидесятилетнему старику… Смешно.
«Все равно он будет моим…» — говорила она. Но, боже мой, ради чего? И вот финал. А могла бы построить рядом с нами домик. Бросить унизительную работу и жить в свое удовольствие…
Ее размышления прервала автомашина, свернувшая с автострады к ним. Она подбиралась к их дому, поблескивая фарами, осторожно будто крадучись. Около ворот, погасив огни, остановилась. Из нее вышел человек и направился к калитке. И почти в то же время вспыхнул фонарь у ворот. С крыльца сбежал навстречу кто-то из «людей» мужа. Ворота открылись. Машина, черная «Волга», въехала во двор. От калитки к подъезду шел человек, в котором Нина Алексеевна, в лучах фонаря, узнала Михеля.
«А этому еще что нужно? — подумалось ей. — Неужели Алекс еще что-то замышляет?»
Ей стало страшно. Неслышная, как тень, она юркнула обратно в спальню и снова бросилась в постель — ее томил неопределенный, неизвестно откуда взявшийся ужас.