Жарким летним днем 1988 года, возвращаясь домой, проходил я мимо магазина с неоправданно горделивым для тогдашнего времени тотального дефицита названием «Продукты»… Дай, думаю, зайду — может, что-нибудь «выбросили»…
Зашел. Даже не зашел, а еле-еле протиснулся: магазин был набит жаждущими отовариться хоть чем-нибудь. Оказалось, что «выбросили» сосиски. Что делать? Спросить, кто последний, стать за ним в очередь и тем самым вычеркнуть из жизни еще час-два? Сколько нашими людьми было бездарно погублено времени и истрачено впустую нервов в этих очередях — в ущерб созидательному труду, учебе, да и досугу!
Магазин был заполнен главным образом пенсионерами. Пожилые, немощные уже люди, преодолевая духоту и вонь, что неслась от грязных, гниющих овощей, в тесноте молча двигались к прилавку в мясном отделе. Вместе со всеми шаркал по замусоренному полу и я.
Через минут двадцать — тридцать своего томления я услышал в толпе почти истерические возгласы:
— Да помогите же!..
— На воздух, на воздух ее надо вынести!..
— Вызовите кто-нибудь «скорую»!..
Я кинулся в подсобные помещения магазина — там обязательно должен быть телефон. Резко открыл дверь в «служебку» и понял, что нарушил, судя по всему, веселое «чаепитие» женщины в несвежем белом халате и милиционера. Не сказав им ни слова, снял телефонную трубку…
— Володя! Так это же артист! — пропищала хозяйка кабинета и, прикрыв газетой коробку с шоколадными конфетами, уронила недопитую бутылку «Пшеничной».
Милиционер поднялся со стула и, вытерев тыльной стороной ладони сальные губы, улыбаясь, изрек:
— Что ж, разве мы телевизор не смотрим?.. — И хихикнул.
Меня колотило от возмущения. Я едва попадал пальцем в «03» на диске. Вернувшись на свое место в очереди, услышал пересуды о той женщине, которую вынесли из магазина на свежий воздух:
— Дуреха старая! С ее сердцем да еще по очередям шлендрать, — ворчала морщинистая старуха.
— А может, она одинокая? — буркнул мужской голос.
— Да у нее внучка — двухметровая дылда! — почти криком убеждала говорившего старуха.
— Сами виноваты. Разве не говорили, что, мол, мы голодали-холодали, так пусть хоть дети поживут… Вот они и не знают, что, откуда и почем берется.
Выговорились… Замолчали… Все сочувственно смотрели в окно: там в машину с красным крестом санитары укладывали больную…
И вдруг! Тягостную тишину нарушили ввалившиеся в магазин изрядно охмелевшие мальчики лет по двадцати пяти, этакие гренадеры, косая сажень в плечах. В торговом зале сначала раздался их залихватский свист, а потом молодец с прилипшей ко лбу челкой прорычал: