— Непремѣнно надо въ какой-нибудь европейской гостиницѣ остановиться, говорила Глафира Семеновна. — У турокъ я ни за что не остановлюсь. Они такіе женолюбивые… Все можетъ случиться. Захватятъ да и уведутъ куда-нибудь. Просто въ гаремъ продадутъ.
Николай Ивановичъ улыбнулся.
— Полно, милая, сказалъ онъ. — Прокуроръ разсказывалъ, что Константинополь въ своихъ европейскихъ кварталахъ совсѣмъ европейскій городъ.
— Мало-ли, что прокуроръ съ пьяныхъ глазъ говорилъ! Какъ пріѣдемъ на станцію, сейчасъ спросимъ, нѣтъ-ли какого нибудь Готель де Пари или Готель де Лондонъ — и въ немъ остановимся. Непремѣнно чтобы была европейская гостинница и съ европейской прислугой.
— Да вотъ спросимъ сейчасъ англичанина. Онъ человѣкъ въ Константинополѣ бывалый. Гдѣ онъ остановится, тамъ и мы себѣ комнату возьмемъ, предложилъ Николай Ивановичъ.
— Пожалуйста, ужъ только не выдавай себя въ Константинополѣ за генерала. Узнаютъ, что ты самозванецъ, такъ вѣдь тамъ не такъ, какъ у славянъ, а, пожалуй, и въ клоповникъ посадятъ.
— Да что ты, что ты! Зачѣмъ-же это я?..
Они стали разспрашивать англичанина, какія въ Константинополѣ есть лучшія европейскія гостинницы и гдѣ онъ самъ остановится.
— Пера Паласъ, — отвѣчалъ онъ, не задумываясь. — Готель перваго ранга.
— Такъ вотъ въ Пера Паласъ и остановимся, сказалъ Николай Ивановичъ.
— А лошадинымъ бифштексомъ тамъ не накормятъ? задала англичанину вопросъ Глафира Семеновна.
Англичанинъ сначала удивился такому вопросу, но потомъ отрицательно потрясъ головой и пробормоталъ:
— Жаме…
Промелькнула станція Яримъ-Бургасъ, при чемъ англичанинъ опять указалъ на развалины древняго римскаго моста черезъ рѣку Зинаръ, промелькнула станція Крючукъ-Чекмендже, отъ которой можно было видѣть вдали полоску Мраморнаго моря, и наконецъ, поѣздъ остановился въ Санъ-Стефано.
— Здѣсь 3 марта 1878 года вы, русскіе, подписали съ турками знаменитый Санъ-Стефанскій договоръ, покончившій войну 1877 и 1878 годовъ, сказалъ англичанинъ по англійски и прибавилъ по-французски: «бравъ рюссъ».
— Да, да… Санъ-Стефанскій договоръ! вспомнилъ Николай Ивановичъ, какъ-то понявъ о чемъ ему англичанинъ разсказываетъ, и обратилъ на это вниманіе жены, но та отвѣтила:
— Ахъ, что мнѣ до договора! Лучше спросимъ его, можно-ли въ Константинополѣ найти проводника, говорящаго по-русски. И она принялась разспрашивать объ этомъ англичанина.
Но вотъ и станція Макрикіой, послѣдняя передъ Константинополемъ. Вдали на откосѣ холма виднѣлись красивые домики европейской и турецкой архитектуры. Поѣздъ стоялъ недолго и тронулся.