— Черезъ полчаса будемъ въ Константинополѣ, сказалъ англичанинъ, вынулъ изъ чехла свой громадный бинокль и приложилъ его къ глазамъ, смотря въ окно.
— Сейчасъ вы увидите панораму Константинополя, разсказывалъ онъ Глафирѣ Семеновнѣ.
Та тоже вынула бинокль и стала смотрѣть. Вдали начали обрисовываться купола гигантскихъ мечетей и высокихъ стройныхъ минаретовъ, упирающихся въ небо. Мѣстность отъ Макрикіой ужъ не переставала быть заселенной. Промелькнулъ веселенькій, ласкающій взоръ городокъ Еникуле, показался величественный семибашенный замокъ. Началось предмѣстіе Константинополя.
Вскорѣ поѣздъ сталъ убавлять ходъ и въѣхалъ подъ высокій стеклянный навѣсъ Константинопольской желѣзнодорожной станціи.
На станціи кишѣла цѣлая толпа турокъ-носильщиковъ съ загорѣлыми коричневыми лицами, въ рваныхъ, когда-то синихъ курткахъ, въ замасленныхъ красныхъ фескахъ, повязанныхъ по лбу пестрыми бумажными платками. Они бѣжали за медленно двигающимся поѣздомъ, что-то кричали, махали руками, веревками, которыя держали въ рукѣ, и кланялись, прикладывая ладонь ко лбу, стоявшимъ въ вагонѣ, у открытаго окна супругамъ Ивановымъ. Виднѣлись, стоявшіе на вытяжкѣ турецкіе жандармы въ синихъ европейскихъ мундирахъ, высокихъ сапогахъ со шпорами и въ фескахъ. Но вотъ поѣздъ остановился. Носильщики толпой хлынули въ вагонъ, вбѣжали въ купэ и стали хватать вещи супруговъ и англичанина, указывая на нумера своихъ бляхъ на груди. Они выхватили изъ рукъ Николая Ивановича даже пальто, которое тотъ хотѣлъ надѣвать.
— Стой! Стой! Отдай пальто! Куда вы тащите! Намъ нужно только одного носильщика! — закричалъ онъ на нихъ, но сзади, надъ самымъ его ухомъ, раздался вопросъ по-русски:
— Позвольте узнать, не господинъ-ли Ивановъ вы будете?
— Я. А что вамъ нужно? — обернулся Николай Ивановичъ и увидалъ пожилого человѣка съ горбатымъ носомъ и въ сѣдыхъ усахъ, одѣтаго въ сѣрое пальто, синій галстухъ и феску.
— Получилъ отъ господина прокурора Авичарова телеграмму изъ Филипополь, чтобы встрѣтить васъ и предложить вамъ своего услуги, — продолжалъ тотъ съ замѣтнымъ еврейскимъ акцентомъ. — Я проводникъ при Готель Пера Паласъ и имѣю свидѣтельства и благодарность отъ многаго русскихъ, которыхъ сопровождалъ въ Констаетинополѣ по городу.
Произнеся это, сѣрое пальто поклонилось и по-турецки приложило ладонь къ фескѣ.
— Вамъ прокуроръ телеграфировалъ, что мы ѣдемъ? — спросилъ Николай Ивановичъ.
— Точно такъ, господинъ, и предлагаю своего услуги быть вашимъ проводникомъ… Вотъ телеграмма прокурора.
— Ахъ, какъ это любезно со стороны прокурора! — проговорила Глафира Семеновна. — Ну, что-жъ, будьте нашимъ проводникомъ.