Лили никогда не позволила бы себе повторить ошибку матери. А мать была падкой на проявления мужской воли и мощи. Да еще пользовалась своей красотой в коммерческих целях… Неужели же и Лили унаследовала эти склонности? При мысли об этом она поежилась, мысленно приказала себе прекратить рефлексировать и заняться работой. А в данный момент ей мешал красавец незнакомец.
Вряд ли его интересовала перспектива работы моделью. Такое лицо – царственное и величавое – могло бы быть выковано на древнеримских монетах. Это было лицо человека, способного повелевать умами мужчин и сердцами женщин. Но в данный момент на нем застыло выражение столь глубокого отвращения, что, будь он все-таки моделью, потенциальные клиенты в ужасе бы попрятались.
Так он собирается сегодня вообще говорить или нет? Лили набрала в грудь побольше воздуха и с нажимом повторила:
– Слушаю вас.
Все тот же ледяной взгляд. Он, наверное, пришелец. Или робот-андроид, у которого удалена функция эмоциональной восприимчивости. Вокруг только что искры не проскакивают от всеобщего напряжения, а этому хоть бы что.
– Вы здесь главная? – раздался наконец голос более тихий, чем можно было ожидать, но несущий в себе все тот же мощный заряд жесткой непримиримости, что и весь облик его владельца.
Лили окинула студию озабоченным взглядом. Очевидно, что намерения у гостя явно не мирные. Вероятно, пришел высказать какую-то претензию. И поскольку девушка в данный момент заменяла брата, пришлось сознаваться:
– Да, я.
– Мне нужно вам кое-что сказать. Наедине.
По комнате пробежал шелест голосов. Лили собралась было возмутиться требованием гостя. Ну что такого может он ей сказать? Да еще наедине… Однако тут ей в голову пришла мысль, что сводный брат вполне мог натворить нечто, вызвавшее гнев посетителя.
– Что ж, – сдалась она. – Однако будьте добры, покороче. Как видите, у нас съемка идет.
В его взгляде сверкнуло отвращение такой силы, что Лили невольно отшатнулась. Взяв себя в руки, она нехотя вышла через дверь, которую мужчина придержал перед ней. Как истинный джентльмен. Нет, скорее как истинный конвоир, не желающий, чтобы узник вдруг спасся бегством.
Здание, в котором располагалась студия, было тех времен, когда двери еще делали на совесть. Поэтому Лили больше догадалась, чем услышала, какой шквал вопросов обрушили друг на друга оставшиеся в комнате. Она остановилась на крошечной лестничной площадке, стараясь держаться как можно ближе к двери.
– Можете считать меня старомодным и даже женоненавистником, – начал незнакомец, – но, на мой взгляд, когда женщина торгует молодыми телами, это еще более отвратительно, чем когда этим же бизнесом занимается мужчина. Вы зарабатываете на чужом тщеславии и глупости. Вы внушаете пустые надежды, поддерживаете несбыточные мечты.