Мы пошли на праздник костра в вечер ветреный и темный,
Мы думали повеселиться, но ужас нас ждал неуемный.
Но я по-прежнему хочу встретить тебя на свидании,
Приходи за мной завтра, а пока — до свидания.
Она хотела снова встретиться со мной. После всего, что случилось, после всех ужасов, что я натворил за прошедшую неделю, она звала меня на свидание. А я не знал, могу ли доверять себе.
— Я понимаю, стихотворение дурацкое, — сказала она, не поднимая глаз. — Но я подумала, это было бы здорово, потому что наше свидание так и не закончилось… Ну, то есть оно толком и не началось, по правде говоря, и вообще…
Я больше не рисковал полагаться на то, что сброшу напряжение в морге. И пожар не помог, наоборот, я разволновался еще сильнее. Возможно, Брук — лучший способ забыть обо всем и почувствовать себя нормальным.
Она поджала губы и покраснела. Я вдруг сообразил, что до сих пор молчу.
— Да, — быстро ответил я. — Это было бы здорово.
Ее лицо мгновенно просветлело.
— Так что, завтра вечером?
— Да, — согласилась она. — Часов в пять?
— Отлично.
Я помолчал немного.
— А чем бы ты хотела заняться?
— Я сама обо всем позабочусь. Предоставь только самого себя и машину.
Она рассмеялась.
— Договорились. Я заеду за тобой в пять.
— Класс! — сказала она. — Здо́рово!
Она развернулась, улыбнулась маме, и ее каблучки радостно застучали по ступенькам.
— До завтра!
— Ну и дела, — проговорила мама, входя с площадки в дом и закрывая дверь. — Единственный член семьи, у которого есть нормальные отношения, — социопат.
Она сухо рассмеялась и села на диван.
Едва слышный голос из глубин подсознания сообщил мне, что это свидание ни к чему хорошему не приведет.
«Странно, — подумал я. — Обычно голос советует мне следовать за Брук, а я отвечаю, чтобы он отстал. Ну-ну».
Среди деревьев за домом я сложил горку из маленьких черных сверчков. Они бешено били крылышками, а рядом с ними возвышалась кучка их крохотных лапок, похожих на тонкую пластиковую стружку. Без лапок сверчки только беспомощно ерзали, их брюшки сгибались, словно короткие толстые пальцы, крылышки трепыхались, борясь с грязью и гравитацией. Похоже, они не могли оторваться от земли — им требовались лапки, чтобы подпрыгнуть и взлететь.
Я думал, что обломанные лапки будут сочиться кровью, или что там течет внутри сверчка, но они отрывались, как лепестки цветка, целиком. Не оставляя ранок.
Я закопал живую горку и отряхнул ладони. Предстояло подготовиться к сегодняшнему вечеру.
От меня не должно исходить никакой угрозы для Брук. Первый фактор — мои правила: они не позволяли мне делать то, что нельзя, и я строго следовал им, ни разу за последнее время не дав себе поблажки. Второй фактор имел отношение к первому и объяснялся просто: мама весь день отсутствовала. Она уехала сначала к Маргарет, потом к Лорен, чтобы убедить ее подать заявление о насилии в семье. Я выкинул их всех из головы, заполнив ее приятными мыслями и успокаивающими мантрами: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21. Я пребывал в мире с самим собой, и Брук не стоило опасаться столь мирного разума.