Я снова улыбнулся и сделал шаг навстречу:
— Я в порядке. И блузка в порядке.
— Блузка? — недоуменно переспросила она.
Я принялся быстро соображать:
— Воротник у меня немного натирал шею. А сейчас ничего. Ты готова?
— Да.
Она взяла из-за двери полотняную сумку и вышла на крыльцо. Она сменила шорты на брюки, длинные светлые волосы свободно спадали локонами. Выглядела она замечательно, и, пока она накидывала сумку на плечо и закрывала дверь, я позволил себе скользнуть по ней одобрительным взглядом. Она была тоньше Марси, не такая фигуристая, но более грациозная; разница между двумя девушками представлялась мне очевидной — царственная, изящная Брук относилась к более высокой категории. Я направился за ней к машине.
— Сегодня тебе повезло, — сказала она, улыбаясь. — Папа говорит, что уже допросил тебя с пристрастием в прошлый раз.
— Я оправдал доверие?
— Все остальные испугались, увидев тело, только тебе хватило смелости что-то предпринять.
— Это потому, что мертвецы вовсе не страшные. Ты согласна, что они наименее опасны из всех людей? Ну, то есть они не могут тебе навредить, если, конечно, ты моешь руки после пожатия.
Брук рассмеялась и остановилась у своей дверцы. На сей раз я открыл ее без заминки, я предвкушал это, заранее наслаждался запретным прикосновением к ручке. Она не ездила в моей машине с начала каникул, но дверца все равно оставалась особенной: она так долго была дверцей Брук, что уже не могла стать ничьей другой. Я сел на водительское место и вытащил ключи.
— Куда мы едем? — спросил я.
— Давай по порядку, — сказала она и с шутливым упреком погрозила мне пальцем. — Ты еще не одет.
Я посмотрел на себя:
— Не одет?
Это меня и беспокоило: несмотря на все усилия, я что-то сделал не так. Она выглядела куда изысканнее меня; рядом с ней я, наверное, смотрелся жалким клоуном.
— Нет, я полагаю, Джон и Брук одеты, — ответила она, улыбаясь, — но мы больше не Джон и Брук, мы туристы.
Что? Такого я никак не ждал.
— И куда мы едем?
— Мы едем в экзотический город Клейтон, — заявила она, вытаскивая из сумки груду одежды.
Мне она протянула яркую гавайскую рубашку:
— Надевай.
Мои предположения относительно предстоящего вечера рухнули окончательно — я думал о рыбалке или о поездке в кино, но она изобрела нечто принципиально другое. Я десятки раз прокручивал в уме этот вечер, но ничего подобного мне и в голову не приходило.
Брук вытащила из сумки еще одну пеструю гавайскую рубашку для себя и большую черную фотокамеру на разноцветном ремешке. Я не очень-то разбирался в свиданиях — сегодняшнее было у меня вторым в жизни. Но я никогда не видел в городе подростков, одетых туристами, так что этот сценарий даже я не рискнул бы назвать обычным.