Девушка нащупала на тумбочке разовые платочки и хорошенько высморкалась. О, как легко стало. Оказывается, чтобы успокоиться, надо было не страдать, а прочистить забитый нос. «Мужчины и правда все странные. И все разные. Димка отказался есть со мной из одной сковородки нашу первую яичницу. Извинился и попросил для себя тарелку. А ведь мы уже целовались. Зато сорокапятилетний уникум подружки настаивал на том, чтобы она чистила зубы его щеткой, когда они еще только за руки держались». Света улыбнулась завихам противоположного пола. И через секунду уже спала.
Утром она проглотила капсулу, сулившую избавление от насморка и головной боли часов на двенадцать. И по дороге в издательство думала о Жанне Аранской. Была в ее жажде делиться с читательницами всем, что сама узнала, какая-то общественная значимость. Например, люди беспокоятся из-за того, что полстраны сидит на алкоголе и наркотиках. И никто не вопит от ужаса: остальные давно впали в зависимость от ударных доз парацетамола. А они разрушают печень хлеще, чем водка. Народ употребляет быстрорастворимые действенные порошки и таблетки килограммами, едва заподозрив, что переохладился. И дней через десять снова недомогает. Возникает ощущение, что симптомы гриппа – это похмелье или ломка, когда в крови заканчивается главная составляющая парацетамола – аспирин. И ни один доктор с некоторых пор не заикнется, что при респираторно-вирусных инфекциях жар сбивать нельзя. И работать, и ходить по улице тоже. Нужно вылежать пластом без лекарств несколько дней. Нажимать на теплое питье. Вот тогда естественный иммунитет не даст заболеть долго. Но молодые воспринимают больничные как одну из легенд советского периода. Кто рискнет уходить на них по первому требованию организма, когда на дворе лютует ущербный российский капитализм. А лет через десять начнутся последствия. Вероятно, на этот случай лекарства от болезней печени рекламируются не менее настойчиво, чем от «простуды». «Выхода и выбора нет, Жанна, – иду отвечать на звонки и читать твой роман. С полным осознанием того, что сама буду виновата в старческих болячках», – думала Света, которую немного знобило. И никаких сил не было. Тем не менее она шла – упрямый скромный пример непостижимости человека.
Вскоре проклятая капсула, растворившись в желудке, настолько ее взбодрила, что Света обрела способность к здравомыслию. То есть прекратила укорять себя ерундой, о которой через день не вспомнишь, и сосредоточилась на работе, за которую деньги платят. В качестве необходимого шага к примирению с собой она одобрила давешнее решение завести речь о серии с Нинель Николаевной. Если старший редактор будет спорить, идти к Пирогову. Но в любом случае открывать рот следовало лишь тогда, когда она подготовит замечания авторам и отзывы приятельниц-читательниц. Нельзя отвлекаться воспоминаниями о дрожащем от нетерпения голосе Елизаветы Алексеевой. Долго ждала сочинительница и еще подождет. Ее текст везде был обречен – ни синопсиса, ни личных данных. А ужасающее начало с мытьем полов, глажкой и стиркой? Не начни Света с середины романа, она тоже удалила бы его из компьютера через пять минут, чтобы места не занимал. И подтвердила бы вчера худшие Елизаветины опасения, что издательству ее шедевр до лампочки.