– Пьяная и дура, – упрямо рявкнул он.
– Прости, Светик, – извинилась Вера и уволокла своего красавца в кухню.
Все это было внове. Света и не догадывалась, насколько ей важно, чтобы Дима слышал о ней от окружающих только хорошее. Особенно от мужчин. А ведь еще пару часов назад девушка могла бы поклясться в безразличии: он ее любит, и ничьему мнению не дано затенить его уверенности в том, что она лучшая и достойнейшая. Но гораздо сильнее подействовал ужас в глазах сокурсницы. Он означал вовсе не потрясение оттого, что ее идеальный жених дурно воспитан. А оттого, что отказал в уме именно Свете, голова которой среди подруг котировалась высоко. Она всегда прекрасно училась, много знала и умела. Ее можно было упрекнуть в прямолинейности, сентиментальности, в чем угодно, только не в глупости. И еще в том взгляде читалось легкое сомнение: вдруг они ее действительно перехваливали?
«Что происходит? – думала Света. – Откуда взялись эти мужики? Они так запросто рушат годами складывавшиеся отношения. И отчего-то мне кажется, что ни одна из подруг не станет доказывать своему голубчику его неправоту. Дура Светка? Ладно, у всех одним комплексом меньше. Пьянь? Будет о чем посплетничать – спивающаяся неудачница есть в любом кругу. И чем больше надежд на нее когда-то возлагали, тем радостней ее жалеть. А ведь я действительно дура. Потому что защищала бы их всех, спорила бы с Димой, реши он вдруг сказать о них гадость. То есть уже защищала каждую, уже спорила». А ее мужчина все отплясывал, громко смеясь от удовольствия. В начале вечера Света им любовалась. Теперь же ей стало одиноко. Так хотелось ему пожаловаться. Но он считал всех присутствующих ее друзьями. И после своей удивительной реакции на хамство нетрезвого гостя она уже не была уверена в том, что расскажет о досадном происшествии.
Раздался какой-то необычный шум, в маленькой квартирке захлопали двери. Танцоры замерли, а потом бросились в прихожую. Света – за ними. Там уже вовсю разбирались. В хлам пьяная Катя висела на шее Вериного грубияна и, рыдая, уверяла, что хочет его. Катин друг отрывал ее от предмета неожиданной страсти, а потом выскочил на лестницу. Вера тревожно смотрела на жениха. Тот поверх своей беспокойной ноши вялыми жестами изображал недоумение. А мог бы сказать коронное: «Она пьяная и дура». Но девица, сломавшаяся на его обаянии, шарме и недюжинном уме, была им пощажена. Оскорбленный любовник вернулся и заявил, что либо Катя уезжает с ним, либо нет. Хрупкая Вера преуспела в том, в чем он спасовал: взяла Катю за шиворот и рывком, ухитрившись развернуть, установила лицом к лицу с готовым снова броситься вон парнем. Утратившая опору истеричка завопила, что никуда с «этим уродливым животным» не поедет. И попыталась вернуться в исходное положение на красивой шее, которое оказалось занятым ловкой Верой. Девчонки окружили Катю и вытолкали ее из дома следом за «животным», которое угрожающе рычало и скалилось.