– Вы были задеты его суждением?
Арапов помрачнел.
– Я не спал всю ночь… Утром меня начало знобить. Мама встревожилась, послала за доктором… Но я не могу ей сказать, что я вовсе не болен, просто дело в этом… в человеке, которого она считает замечательным композитором, а он всего-навсего… пшик! Модный музыкант… Мода пройдет, его мелодии никто и не вспомнит…
– Тогда я, простите, не понимаю, почему вы так на него обиделись, – мягко заметил Гиацинт. – Если он, как вы говорите, пшик и вообще не композитор…
В словах сыщика просматривалась определенная логика, но бог весть отчего студент, услышав их, надулся.
– Может быть, и так… но, согласитесь, как-то неприятно выслушивать про стихи, излившиеся из твоего сердца… стихи, на которые ты потратил столько фантазии, столько в них вложил… А он говорит – они ничего не стоят! И я, получается, не поэт… Зачем тогда жить? Зачем на что-то надеяться, чего-то ждать, когда… когда…
На его глазах выступили слезы. «Бог ты мой, – подумал изумленный Гиацинт, – а дело-то, оказывается, куда серьезнее, чем я думал…»
– Что вы делали после того, как ушли от господина Чигринского?
– Ничего. Гулял.
– По петербургским улицам?
– Ну, – протянул Модест, и по блеску его глаз сыщик понял, что студент заготовил для него нечто язвительное, – знаете, как-то затруднительно гулять по московским или тверским улицам, когда сам находишься в Петербурге…
– Правда ли, что вы какое-то время следовали за господином Чигринским, которому также в голову пришла фантазия погулять по улице?
Тут Арапов как-то нервно заерзал на кровати и стал кутаться в одеяло.
– Мгм… Так он что же, принес на меня жалобу? Однако он еще хуже, чем я думал…
– Никто на вас не жаловался, просто в этот день с господином Чигринским произошла серьезная неприятность, и мы проверяем все обстоятельства. Скажите, когда вы шли за ним, вы не заметили чего-нибудь особенного?
– Особенного? – изумился студент. – Где? В чем?
– Я не знаю. Возможно, вам что-нибудь показалось странным…
– Разумеется, показалось, – обидчиво пропыхтел студент. – К нему кто ни попадя подходил просить автографа… Вот что журнальная слава делает, когда ваши фотографии в прессе публикуют…
Леденцов не знал, что можно на это ответить. Сказать, что существует множество особ, портреты которых печатают в журналах куда чаще и к которым не то что за автографом, а даже за подаянием никто не подходит? Хороший довод, но сильно он поможет незадачливому стихотворцу, зацикленному на своей обиде?
– А что с ним случилось? – с надеждой спросил Модест.
Гиацинт развел руками и сделал каменное лицо. Тайна мол, следствия…