— Первый взнос составляет семь тысяч, — продолжала Мегги.
— Все в порядке, — ответила Куинн. — У меня одиннадцать тысяч сбережений. Останется даже на новую мебель. — «Новую кровать. А Ник поможет мне переехать».
— Новая мебель… — Мегги выглянула из кухни в гостиную, освещенную только экраном телевизора. — Прошло немало лет с тех пор, как я покупала новую мебель. — Ее взгляд упал на тахту, на которой в это мгновение сидел Джо, не замечавший присутствия жены. — Может, я куплю себе новую кровать, а эту отдам тебе.
Куинн вспомнила слова Ника: «Это все тахта».
— Мне нравится эта тахта, — сказала она. — Но папу я оставлю тебе.
— Хмм… — протянула мать и, повернувшись, осмотрела всю гостиную. — Этой комнате не помешают кое-какие перемены.
— Небольшие перемены, — подчеркнула Куинн, внезапно занервничав.
Взгляд матери вернулся к тахте.
— Разумеется.
Джо вскинул глаза и заметил, что на него смотрят.
— У нас есть пиво?
Куинн отправилась в кухню за пивом.
— Небольшие перемены, мама. Самые скромные.
В понедельник Куинн по-прежнему считала, что покупка дома — замечательная идея, однако к концу дня ее энтузиазм несколько улегся из-за неприятностей в школе.
Все началось на первом уроке. Куинн ловила на себе сердитые взгляды парней из спортивного отделения. Остальные ученики держались напряженно. Прошел слух, что она бросила тренера. Со временем ребята забудут об этом, но Куинн чувствовала себя неловко, поскольку привыкла к тому, что дети ее любят.
Когда она на перемене шла в учительскую, в коридоре ее остановил Дэ Эм.
— Не могу поверить, что ты устроила это из-за собаки. Понимаешь ли ты, что делаешь с Биллом? И со школой? Нам обещали заем на возведение новых построек!
Куинн пригвоздила его взглядом, и Бобби ретировался, кипя от злости, но она понимала, что, если с бейсбольным кубком или займом случится неприятность, кому-то придется расплачиваться. То есть, несомненно, ей.
А за обедом ей пришлось столкнуться с Эди и прочими коллегами.
— Твоя мать сказала, что ты бросила Билла. — Эди следила за Куинн своими ярко-голубыми глазами поверх изрезанного пластика, покрывавшего стол в учительской столовой. — Она немного огорчена.
— Да. — Куинн вскрыла банку с диет-колой, не обращая внимания на полные жадного любопытства взгляды коллег, особенно двух женщин, сидевших рядом. Марджори Кантор, известная самым длинным языком в школе, буквально разрывалась между желанием вырвать у Куинн подробности и оторвать ей голову за то, что она бросила драгоценного тренера Хиллиарда. Маленькая опрятная Петра Ховард казалась смущенной. Отличавшаяся крайней рассеянностью, она в прошлом месяце вообразила, будто школьники что-то замышляют против нее. При полном невежестве Петры в вопросах преподавания эта мысль представлялась не такой уж дикой, и теперь она старалась как можно больше времени проводить в учительской, наблюдая за другими людьми.