— Почему не встретил меня у входа? — ворвавшись в шатер, гневно выкрикнул Касай.
— Кто ты такой? — прищурившись, спросил Норманн. — Почему без разрешения пришел на мои земли?
По всей видимости, хан ожидал любой встречи, был готов к любому ответу, но пренебрежительное «кто ты такой?» оказалось для него ударом ниже пояса.
— Я хан Касай, под моей пятой Великая степь,[69] а также берега Эдила и Дона!
— Врешь, — небрежно ответил Норманн. — Тебя изгнали из степей Мангыта, Сарайчики забрали мои слуги, а сейчас ты трусливо бежишь с Дона. Ты нищий.
Захлебнувшись собственным возмущением, хан с минуту беззвучно шевелил губами, затем что-то пискнул и разродился злобной тирадой:
— Тебя убьют! Вас всех убьют! Сегодня вечером в этом шатре я отпраздную победу!
— Ульфор! — Норманн обернулся к прибывшему накануне старшине норвежцев. — Не пей вина из черепа Касая.
— Почему это? В ханском черепе вино становится слаще, — подыграл Ульфор.
— Из этого нельзя, отравишься.
Шатер всколыхнулся от дружного хохота, а пунцовый Касай, размахивая руками и выкрикивая проклятия, выскочил наружу.
— В самое ближайшее время они пойдут на штурм твоих укреплений, — прислушиваясь к злобным воплям хана, подвел итог встречи Садиги ас-Хафиз.
— Эмоции погубят хана, — тоном пророка заявил генерал Ян Вэй Джун.
— Ахилл, еще раз напомни пушкарям сигналы! — приказал Норманн. — Чем больше кипчаков ляжет перед пушками, тем меньше сбежит в степь.
— За раз всех не побьешь, — вздохнул итальянец. — В любом случае придется за ними гоняться.
Норманн ни капельки не сомневался в предстоящей победе, результаты осады Полтавы и Севастополя говорили сами за себя. Истории неизвестен автор оригинальной системы обороны, одни указывают на Меншикова, другие на Петра I. Если посмотреть на защитный рубеж сверху, он покажется раскинувшим лапки паучком. Оказавшись между лучами, идущие на штурм враги по мере приближения неизбежно начнут уплотняться, что даст артиллерии возможность нанести противнику колоссальный урон. Пушки стреляют не просто в упор, фланговый огонь дополняется расстрелом спереди и сзади. За долгую осаду Полтавы с многочисленными штурмами зафиксирован единственный случай, когда на городской вал взобрался одинокий швед. Карл XII испробовал множество вариантов атак, как в лоб, так и комплексные удары по «паучьим лапкам». Безрезультатно! Прикрываясь связками хвороста, шведы забрасывали ров и взбирались по насыпи к пушкам. А что дальше? Кинжальный залп следующей батареи размазывал смельчаков по стенам, а воины противника возвращались на свое место.